Последний Завет

— Я… я… да, я понял. — Не заставляя больше понуждать себя, Франц прибавил шагу.

Прежде чем скрыться в лесу, Герман еще раз обернулся. Панцирный человек залег в траве, пристроив дуло автомата на небольшом холмике. Легендарный Пилигрим, впервые встретивший их сегодня и столь неожиданно вызвавшийся прикрывать их отход. Он действительно уверен, что выкарабкается?

«Надо будет поподробнее расспросить о нем Дуго», — решил Герман.

Они скрылись в лесу и преодолели бегом довольно значительное расстояние, когда началась стрельба — глухо зарокотал автомат, послышался треск ответной очереди. Затем приглушенная расстоянием перестрелка стихла, и, кроме самых обычных для дневного леса звуков, ничего не было слышно.

— Вроде, они отстали, — сказал Дуго, когда запыхавшиеся люди остановились на короткий отдых.

— Ты уверен, что с твоим другом все будет в порядке? — Франц до сих пор не мог забыть, что они оставили Корна одного.

— Уверен. Настолько уверен, что даже сочувствую Меганикам. — Несмотря на серьезную ситуацию, Пилигрим усмехнулся. — Его кожа — лучший бронежилет из всех мне известных. Если Меганики не притащили с собой ракетную установку, то с ним все будет в порядке. Однажды Корн в одиночку сдерживал четыре десятка врагов, идущих через перевал, и, как видишь, до сих пор жив.

— Далеко до той деревни, о которой вы говорили с Гердой?

— Не больше полутора часов, если не ошибаюсь. — Пилигрим покосился на застывшее в небе солнце. — Скоро будем на месте.

Действительно, вскоре лес расступился и они оказались на широком поле, явно искусственного происхождения. Поле со всех сторон окружал лес. По размеру вырубка была не меньше аэродрома, где их настигла Буря. В середине поля высился небольшой холмик, на котором сохранились угрюмые развалины замка. Под холмом, видимо, располагались дома лесной деревушки. Самих домов с того места, где находился отряд, видно не было — высокий, в пять человеческих ростов частокол, сложенный из толстых древесных стволов, загораживал обзор. Поверх частокола, за воротами, виднелись две смотровые вышки. Наметанный глаз Германа зафиксировал установленные на них тяжелые пулеметы.

— Вы будете удивлены, — заметил Дуго, — тем, как славно здесь живут местные жители.

— Они не будут по нам палить? — поинтересовался Герман. — А то, как я уже имел возможность убедиться, тебе не везде рады.

— Нет. Там живут друзья, — ответил Пилигрим.

— Ха, друзья — это хорошо! Хотя бы здесь тебе каким-то чудом удалось не настроить всех против себя.

— Забавная шутка, — без улыбки сказал Пилигрим, оперся на посох и пошел вперед.

— Герда, — позвал следопыт.

Девушка обернулась:

— Да?

Он покопался в карманах своей куртки и протянул ей очки, найденные еще в день знакомства с Францем у одного из Мусорщиков.

— Зачем это? — удивилась Герда.

— Ну… — Герман помялся. — Я доверяю твоему отцу, но некоторые люди не очень любят…

Он не договорил, но она сразу его поняла.

— Мутантов, — закончила Герда.

— Да. Мутантов. Зачем тебе рисковать?

Девушка внимательно посмотрела на него. Она колебалась всего секунду, прежде чем взять очки. Спрятав свои бесподобные, разноцветные глаза под темными стеклами, Герда направилась к воротам.

— А для меня у тебя нет каких-нибудь очочков, ась? — спросил Густав.

— Иди давай, Черный Принц! — Герман рассмеялся, и на душе у него почему-то сделалось очень хорошо.

Глава шестнадцатая

ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:

И сказал Он детям своим, кротко глянув на них с небес: «Вы сами творцы судьбы своей, рано или поздно должны Вы будете сделать свой выбор».

ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА: И сказал Он детям своим истинным, свирепо глянув на них с небес: «Вы сами творцы судьбы своей, рано или поздно должны Вы будете сделать свой выбор».

Последний Завет. Книга Нового мира. Послание заново рожденным. Ст. 73

Клан, живущий в деревне, называл себя Лиственниками. Местный староста Чен Ли — старый друг Пилигрима — произвел на Германа неизгладимое впечатление. Это был маленький седой человечек, выглядевший так, словно давно уже стоит на краю могилы, — желтая морщинистая кожа, узкие щелочки глаз, странный приплюснутый нос. Правда, держался Чен Ли для смертельно больного, что-то слишком уж бодро. Энергично двигаясь, он раздавал указания Лиственникам где устроить гостей и что приготовить на обед. Следопыт наблюдал за старостой с напряженным интересом, ожидая, что тот вот-вот упадет, пораженный бессилием глубокой старости. Но время шло, а Чен Ли оставался на ногах. Так и не дождавшись от него проявлений старческой немощи, Герман решил, что ошибся и староста — мутант, потому и выглядит так странно.