Последний завет

Заполняя грузовую квитанцию, он в графе «Характеристика груза» просто написал: «Игрушки», — а в графе «Страна отправки» — «Иордания». И ведь ни в одном пункте не покривил душой. Импорт из Иордании всегда считался банально легальным. В ответ на просьбу милой девушки указать код груза он наизусть повторил ей многозначный номер, продиктованный ему по телефону стариком Джафаром. Наконец он поставил в конце анкеты свое имя и вернул девушке полностью и корректно заполненный бланк.

— Благодарю вас, господин Блайт-Паллен. Я сейчас.

Генри занял привычное кресло в зале ожидания и пробежался глазами по вчерашней «Ивнинг стандард». На челе его не было ни морщинки, он выглядел абсолютно расслабленно. Да и чувствовал себя точно так же. Он уж и забыл, когда в последний раз таможенные работники просили его вскрыть багаж у них на глазах. Вот и на сей раз все было чисто. Посылка была абсолютно легальна, пришла из легальной страны от легального отправителя и к легальному получателю. Правдой было и то, что таможню никогда не интересовали предметы искусства. Вся их профессиональная страсть расходовалась на обнаружение наркотиков и нелегальных иммигрантов. Этого хотело начальство, а большего от них и не требовали. Политики, понукаемые таблоидами, под контрабандой подразумевали только три понятия — «крэк», «белый» [12]и «албанцы». Все. Так что жена Генри зря так волновалась каждый раз, когда он отправлялся в Хитроу.

Девушка вскоре вернулась с проштампованной квитанцией, которую таможня подмахнула не глядя. Генри Блайт-Паллен выплатил смешные тридцать фунтов пошлины и вернулся в свою машину, где стал терпеливо ждать вызова в грузовой ангар. Ждать долго не пришлось. Сотрудник терминала пошел впереди машины, показывая дорогу, и через три минуты они добрались до огромных ворот с надписью «Док № 8». А вскоре Блайт-Паллен уже тащил к «ягуару» тяжелый ящик. Последняя подпись под актом сдачи-приемки — и вот он уже едет обратно.

Позже, вскрывая ящик у себя в офисе на Бонд-стрит, он испытывал сильное возбуждение, какое настигало его всякий раз, когда он получал с Востока особо ценный груз. Возбуждение было сродни сексуальному и имело все сопутствующие внешние признаки — такое же он испытывал только с женщинами, да еще в детстве, когда тайком смолил косяки на школьном дворе. С величайшей предосторожностью Генри снял с ящика крышку, памятуя о том, как в прошлый раз эта нехитрая процедура обернулась занозой под ногтем большого пальца на левой руке. Руки и сейчас подрагивали, глаза были жадно раскрыты, а с уст готов был сорваться традиционный для любого ребенка, оказавшегося под рождественской елкой, вопрос: «Ну что там?»

Аль-Наари сказал, что шлет ему «туристские безделушки». Генри его понял совершенно правильно — речь шла о товаре, который старик получил из какой-то другой страны. Что ж, это даже интригует.

Однако в следующую минуту Генри испытал разочарование и растерянность — в ящике оказались банальные музыкальные шкатулки, выполненные в виде игрушечных дворцов и домиков разного размера и формы. Тронув один из них, Генри услышал тоненькую, скрипучую и насквозь фальшивую мелодию. Во втором отделении ящика отыскались уродливые стеклянные колбочки, заполненные разноцветным песком, — на каждой красовалась этикетка: «Песок из реки Иордан».

Генри, все больше хмурясь, переводил взгляд с одного бестолкового предмета на другой. Джафар никогда прежде его не обманывал. В отличие, кстати, от самого Генри, который обманывал старого араба не раз и не два…

Выставив из ящика один за другим все домики и колбы, он увидел на дне еще кое-что: завернутую в упаковочную бумагу и целлофан отвратительного вида бижутерию: браслетики, ожерелья — все никчемное и выглядевшее так, словно предназначалось для пятилетней девочки из неблагополучной семьи. Генри сразу припомнил, где он видел нечто похожее в последний раз — в детстве он любил заглядывать в зал игровых автоматов на Блэкпулпир, и подобную мишуру можно было захватить «щупальцами» и выудить из стеклянного куба, который назывался «Сокровищница Флинта»…

Генри работал с Джафаром уже восемнадцать лет и впервые сталкивался со столь идиотской шуткой. «Игрушки, значит… — думал он, чувствуя закипающее внутри раздражение. — Безделушки… Ну что ж, а старик-то не врал… Мерзавец…»

Еще час назад Генри не сомневался в том, что термин «игрушки» был не более чем аллегорией. Теперь же он не знал, что и подумать. «Джафар, ох, Джафар… Что же ты делаешь, старый засранец…» Генри решительно притянул к себе телефон. Сейчас он наберет нужный номер и все узнает.

— Джафар! Здравствуй, уважаемый! Вот… получил от тебя посылочку. Ничего не понимаю. Удивил ты меня, Джафар, сильно удивил!

— Так тебе понравилась музыка, друг?

— Как тебе сказать, Джафар… В общем, очень даже ничего. Целый час сижу тут у себя и слушаю, не могу оторваться…