Последний заезд

— Да! — Рассерженный Коди встал, кренясь, и сорвал с себя шляпу. Хотя все его союзники исчезли или дезертировали, он был достаточно пьян, чтобы вести себя агрессивно. — Забирай свою вшивую шляпу, чтоб тебе провалиться, потрох. Но сперва… — Он вынул нож из расшитых бисером ножен. — Что скажешь, масса Флетчер, если я возьму себе маленький сувенир?

Джордж не знал, что сказать. Кажется, он жалел, что раздразнил немощного старикана.

— Подарочек на память? — продолжал Коди, — Чтобы напоминал мне: если еще раз доведется ехать через Пендлтон — езжай мимо, не задерживайся.

Он воткнул нож в тулью. Пока старик кромсал желтый фетр, зрители не проронили ни звука. Ему удалось выпилить кусок размером с глазунью из одного яйца и примерно такой же формы. Он торжествующе поднял трофей.

— Не пожалеешь старику сувенирчик, а, Флетчер? — Он засунул кусок фетра за пояс, словно скальп, добытый в бою. — У тебя осталось много шляпы, а эта дырка будет твой сувенир. На…

Он завел руку влево, чтобы запустить трепанированный стетсон, но могучий голос откуда-то с крыши обрушился на него, как пушечное ядро:

— МИСТЕР КОДИ! СЭР!

Все головы повернулись в ту сторону: какого калибра орудие могло выпустить такой снаряд? В ложе прессы открылась дверь, оттуда выкатилась Надин Роуз; на вздымающейся груди ее боролся за место громадный бинокль, и ее кулаки были гневно сжаты. Спускаясь, она продолжала адресоваться к старому разведчику — слова звенели, как меч валькирии.

— Мистер Коди, если вы будете так любезны, я тоже не прочь получить на память часть этой шляпы. Больше того, мистер Коди, я готова заплатить за этот сувенир… — она сунула руку в карман своего платья цвета хаки и вынула банкноту, — пять долларов наличными! Что вы скажете, мистер Коди? Пять долларов — достаточная сумма?

Теперь уже мистер Коди не знал, что сказать. Сесил Келл приставил ладони рупором ко рту и ответил за него:

— На мой взгляд, достаточная, мисс Роуз. И я, пожалуй, куплю два — один себе и один для миссис Келл.

Мы с Сандауном переглянулись и пожали плечами, в таком же недоумении, как остальная публика. Мистер Келл шагнул через патриотическую драпировку в ложу. Он отобрал нож и вскрытый стетсон у растерявшегося Коди и быстро пошел к трибунам. Он вырезал из полей шляпы полумесяц, разрезал пополам и с двумя кусками фетра в одной руке и пачечкой зеленых бумажек в другой подошел к бреши в заборе, проделанной Длинным Томом.

— Еще десять долларов, мисс Роуз! — крикнул он. — Хороший почин.

— Очень хорошо, мистер Келл. Великолепно! Ну, кто еще?

Надин Роуз вышла на поле и повернулась к трибунам. Она запыхалась, но голос ее сохранил прежнюю мощь. Сирена Клэнси и грозовая туча должны были позеленеть от зависти.

— Кто еще желает приобрести бесценный сувенир? Вам выпала двойная удача. Вы не только внесете свой вклад в благородное дело, вы поддержите самого достойного гладиатора!

— Какое еще благородное дело? — поинтересовался циник с северной трибуны, — Какой еще гладиатор?

Надин Роуз обвела трибуны гневным взглядом:

— Вы разочаровали меня, орегонцы! Подумать только — какое дело! Подумать только — какой гладиатор! Неужели ни у одного из вас не родилось хотя бы случайной догадки?

Догадка родилась не в ложах и не на трибунах. Она родилась на «галерке» участников.

— Это — седло, да, мэм? Для Джорджа? — Я узнал голос. Это был утконосый Кантрелл, недотепа из Канады. Он разгадал загадку раньше нас, американцев, — Я правильно сказал?

— Абсолютно правильно, молодой человек. Седло! Джорджу Флетчеру нужно седло, мои дорогие, и — это мое искреннее убеждение как приезжего журналиста — вы, пендлтонцы, обязаны ему подарить!

Единственный отклик пришел из той же «галерки»:

— Тогда я пас, мэм. Я торонтец!

Зрители рады были бы посмеяться и разойтись по домам. Но у журналистки на этот счет были другие планы. Осуждающим взглядом она пригвоздила их к местам. Сесил Келл подыграл ей со своей стороны поля:

— Тут не только Пендлтон. Тут Арлингтон и Уолла-Уолла, тут Льюистон и Уиннемакка и даже далекий Чико. Тут все, кого смешил, изумлял или, черт возьми, повергал в трепет Джордж Флетчер!

Настойчивость Келла оказала не больше действия, чем призывы журналистки. Нет, люди сочувственно отнеслись к предложению — видно было по их кивкам, — но на большее их, кажется, не хватило. Они отупели от усталости и были раздосадованы неожиданным осложнением. Кроме того, им надоело находиться в толпе; хотелось только убраться восвояси и мирно поужинать без чужих.

Журналистка с отвращением отвернулась от них и целеустремленно затопала к нам. Публика снова загудела и заерзала. Еще минута, и она рассыпется не хуже старого седла Джорджа. Я решил, пока не поздно, вставить и от себя слово.

— Мистер Келл! — крикнул я, — Разрешите отдать седло Джорджу. Для роупера оно слишком тяжелое, а для южного джентльмена слишком вычурное. Да если бы не советы Джорджа, я ни за что бы…