Последний взгляд

- Нет. Вы и так слишком много болтаете, мистер Роулинсон.

- О махинациях Элдона всему свету известно.

- Вовсе нет, о них уже давно забыли. Не стоит ворошить прошлое. Все могло обернуться еще хуже. Шеперду я так же сказала. Когда начинаешь ворошить старое, того и гляди, накличешь новую беду.

- А я думал, ваш муж в Сан #8209;Диего, - раздраженно сказал старик: он ревновал.

- Рэнди Шеперд мне не муж, а бывший муж.

- Вы с ним виделись?

Она пожала плечами.

- А что мне делать, если он приходит. Я его не приваживаю.

- Значит, вот куда у нас идет кофе и мороженое.

- Ну уж нет. Никогда Шеперду не перепадало ни кусочка и ни цента вашего.

- Обманщица!

- Вы не смеете меня обзывать мистер Роулинсон. Такого я и от вас не потерплю.

Роулинсон повеселел: весь пыл ее души и внимание опять принадлежали ему.

Я поднялся.

- Что ж, мне пора.

Они не стали меня удерживать. Миссис Шеперд пошла со мной до двери.

- Ну как, не зря потратили время, узнали, что вам нужно?

- Кое #8209;что узнал. Вы не можете сказать мне адрес дочери мистера Роулинсона?

- Конечно, сэр. - Она продиктовала мне адрес, здесь же, в Пасадене. - Только не говорите ей, что адрес вам дала я. Миссис Элдон Свейн меня не больно жалует.

- По #8209;моему, вы от этого не слишком страдаете, - ответил я. - Скажите, Джин Траск приходится дочерью миссис Свейн?

- Да. Неужто и Джин тут припутана?

- Увы, это не исключено.

- Вот жалость #8209;то! Я ведь Джин помню еще невинным ангелочком. Они с моей дочкой так дружили - водой не разольешь. А потом рассорились, - тут она сообразила, что сболтнула лишнее, и прикусила язык. - Я и сама что #8209;то слишком разболталась, того и гляди, накличу беду.

Глава 11

Луиза Свейн жила в бедном районе неподалеку от Фэр #8209;Оукс, на полпути между Старым городом и гетто. На углу, под фонарем, на выхваченном из тьмы пятачке, копошились ребятишки всех оттенков кожи.

Над дверью оштукатуренного коттеджа миссис Свейн горел фонарь поменьше, у обочины перед домом стоял фордовский «седан», он был заперт. Посветив фонариком, я прочел паспорт: машина была зарегистрирована на имя Джорджа Траска, проживающего в Сан #8209;Диего, Бейвыо #8209;авеню, 4545.

Записав адрес в книжку, я вытащил контактный микрофон и обогнул оштукатуренный коттедж по бетонной тропке, которая при необходимости могла служить и подъездной дорожкой. Под проржавевшим навесом стоял допотопный черный «фольксваген» с помятым крылом. Укрывшись в тени навеса, я встал под забранным жалюзи окном.

Микрофон мне не понадобился. Я и так отчетливо слышал голос разъяренной Джин.

- Я ни за что не вернусь к Джорджу…

- Послушай моего совета и возвращайся к нему, - отвечала более сдержанно женщина постарше. - Джордж тебя еще любит, он сегодня ни свет ни заря приехал справляться о тебе, но так будет не вечно.

- А меня это ничуть не трогает.

- И напрасно. Потеряешь его и останешься одна, а пока этого не испытаешь, не понять, что такое одиночество. И не думай, что я возьму тебя к себе.

- Да ты хоть на коленях умоляй, я у тебя жить не стану.

- Этого ты не дождешься и не рассчитывай, - сказала сухо женщина постарше. - У меня и места, и денег, и сил только #8209;только на себя хватает.

- Какая ты жестокая, мама.

- Я? Что ж, такой меня сделали ты и твой отец. Когда #8209;то я была другой.

- А #8209;а, ревнуешь! - Теперь в голосе Джин сквозь горечь и ярость пробивалось торжество. - Ревнуешь меня к отцу. Теперь мне ясно, почему ты подсунула ему Риту Шеперд.

- Ничего подобного. Рита сама вешалась ему на шею.

- А ты ей помогала. Ты все это подстроила.

- Уходи, - сказала женщина постарше. - Уходи, пока ты не наговорила бог знает что. Тебе уже под сорок, и я не отвечаю за тебя. Скажи спасибо, что у тебя есть муж, который может и хочет о тебе заботиться.

- Я его не выношу, - сказала Джин. - Разреши мне остаться с тобой. Я боюсь.

- И я боюсь, - сказала ее мать. - Боюсь за тебя. Ты ведь опять пьешь, верно?

- Да, я выпила самую чуточку в честь праздника.

- Что еще у тебя за праздник?

- А тебе ведь интересно узнать, правда? - Джин замолчала. - Я тебе скажу, если ты хорошенько попросишь.

- Если тебе есть что сказать, говори. Не тяни.

- Раз так, я тебе ничего не скажу, - сказала Джин тоном ребенка, любящего трепать нервы. - Разузнавай сама.

- Я уверена, что и разузнавать #8209;то нечего, - сказала мать.

- Ах вот как? А что бы ты сказала, если б узнала, что папка жив?

- В самом деле, жив?

- Ей #8209;ей, - сказала Джин.

- И ты его видела?

- Скоро увижу. И напала на его след.

- Где он?

- А вот этого, мама, я тебе не скажу.

- Да ты опять за свое! С ума надо сойти, чтоб поверить в твои бредни.

Ответа не последовало. Решив, что и разговор и силы собеседниц иссякли, я вышел из #8209;под навеса на темную улицу.

На пороге показалась Джин - тусклый свет фонаря выхватил ее из тьмы. Дверь хлопнула. Фонарь погас.

Я поджидал Джин, укрывшись за машиной.

Увидев меня, она попятилась и споткнулась о выбоину в асфальте: - Что вам нужно?

- Отдайте мне золотую шкатулку, Джин. Она ведь не ваша.

- Нет, моя. Это наша фамильная драгоценность.

- Да будет вам.