Последний выстрел

– Какие шутки, Люд! Хватит уже ерундой заниматься! Уж скоро год как мы с тобой… Хватит! Я люблю тебя и хочу быть твоим мужем, ясно?!..

– Космос Юрьевич, а ты случайно не?.. – Люда с нервным смешком коснулась кончика его носа.

Он мотнул головой и вдруг бухнулся на колени:

– Ты женишься на мне или нет?! – воскликнул он, перепутав от волнения выражения.

– Женюсь, женюсь… – захохотала Люда, поднимая гордо улыбавшегося Космоса с колен. – Вот это будет сюрпризец!..

– Да какой там сюрприз, – хмыкнул Космос, поднимаясь на ноги. – Санька с Пчелой знают все…

К ним с телефоном в руке подошел Пчела.

– Слышь, Кос, там люди подъезжают, пойдем встречать…

– Вить, я женюсь!.. – с улыбкой от уха до уха признался Космос.

Невозмутимый Пчела чмокнул в щеку Люду:

– Поздравляю!.. Давно пора, – хлопнул он по плечу друга. – Ну, пойдем, пойдем…

В офисе Каверина умолкли даже телефоны. Тишина была такая, что на какое-то мгновение Володе показалось, что он почти умер.

«Ну уж нет, – тут же встрепенулся он. – Хрен вам всем! Не дождетесь!..»

Когда-то давно, на маленьком чеченском полустанке, Белов уже пробовал его убить. Не вышло. И сейчас у Белого тоже ничего не выйдет. Никогда этому недобитому уголовнику не свалить его, капитана Каверина. Никогда. Никогда…

Володя медленно и задумчиво стащил со своей механической руки черную перчатку. Он взял из вазы яблоко и вложил его в обнажившуюся железную руку. С легким жужжанием стальные пальцы медленно пошевелились и начали сдавливать яблоко. Мгновение – и оно брызнуло соком и развалилось на рваные дольки.

Каверин мрачно усмехнулся. Нет, он еще силен, гораздо сильнее, чем кажется Белому. И этих сил вполне хватит, чтобы свернуть ему шею, как цыпленку! Вот теперь настало, наконец, время для самых решительных и беспощадных действий!

Он снял трубку и набрал номер, который помнил наизусть, хотя ни разу еще по нему не звонил. Несмотря на глубокую ночь, ему ответил бодрый, энергичный мужской голос.

– Слушаю.

Каверин скривил губы в зловещей улыбке и медленно, раздельно произнес:

– Ну здравствуй, Карельский…

Макс возвращался в Москву один. Приехав к жене, Саша велел охраннику отправляться назад. Макс попытался возражать, но Белов и слушать его не стал.

– Поезжай, Макса, будь человеком, – просто попросил он.

И тогда Макс решил – да черт с ними, с инструкциями! Такая радость, люди хотят побыть одни, чего уж тут, в самом деле… Он сел в машину и поехал.

Дорогой Макс размечтался. Саша проговорился, что возьмет его своим официальным помощником в Думу, и в голове Макса теперь роились картинки грядущей новой жизни. Теперь он, наконец, сменит осточертевшую «косуху» на цивильный костюм с галстуком, будет на равных общаться с важными государственными людьми, может быть даже – с самим Жириновским…

Его мечтания прервал звонок мобильника.

– Слушаю, – ответил он.

– Ну здравствуй, Карельский…

Этого голоса Макс не слышал несколько лет, но узнал сразу. Его ладони мгновенно покрылись липким потом, сердце ухнуло куда-то вниз, оставив в груди ноющую пустоту. Он понял: раз Каверин вышел на связь сам – значит, дело серьезное.

Этот человек был злым гением Максима Карельского, его непреходящим ужасом, длившимся долгие годы. Много лет назад Макс со своим приятелем Гариком по глупости и под пьяную руку завалили в Подмосковной Малаховке одного неуступчивого чеченского коммерсанта. Вскоре выяснилось, что у убитого – масса родственников среди очень влиятельных людей чеченской диаспоры. Все они горели жаждой мести и буквально рыли землю в поисках убийц своего родича.

С другой стороны расследованием убийства занималась люберецкая милиция и лично опер Володя Каверин. Поняв, что запахло жареным, Макс с Гариком решили из Люберец сваливать. Именно тогда они прибились к набиравшему силу Белому. Какое-то время Максу казалось, что опасность миновала, что их дело зависло и уже ни ментам, ни чеченцам их с Гариком не найти. Но он явно недооценил упорство и смекалку капитана Каверина.

Честолюбивый опер сумел-таки раскрутить это гиблое дело и выйти на их след. Он нашел Макса и Гарика и предъявил доказательства их причастности к убийству чеченца. Приятели попытались откупиться, но мент за свое молчание потребовал другого – работать на него и сплавлять ему информацию о Белом. Они отказались, а спустя два дня Макс приехал к Гарику домой и увидел такое, от чего едва не поседел.

Маленькая квартирка, которую снимал Гарик, вся была залита кровью. Тело его приятеля, а точнее – то, что от него осталось, было подвешено к крюку от люстры. С него алой бахромой свисала содранная полосами кожа, на полу валялись отрезанные уши, нос, пальцы… Вместо лица у мертвого Гарика была жуткое, леденящее душу кровавое месиво…