Последний выстрел

Пожизненного Сенатора в народе звали "Ихо-де-песка" или "Рescado-el-Рeleador", хотя на драчливую рыбу он походил мало. Жирный, обрюзгший, уже совсем седой - он сильно изменился за последние годы, подумал Макарио, - Сенатор выбрался из машины под приветственые крики обывателей. - Эль пелеадор! Эль пелеадор! - вопили они, помахивая трехцветными флажками. - Эль пелеадор! - кричали выстроенные в ряд детишки с полосатыми повязками. Сенатор мелкими шажками волочил тело по ступеням, он глупо и самодовольно улыбался, изредка норовил повернуться, чтобы приветственно помахать рукой, но увлекаемый женой и дочерью, не смог бы это сделать так браво, как прежде. Дочь Сенатора первой прошмыгнула в дверь. Получив некоторую свободу, Сенатор ухитрился-таки развернуться к толпе и поднял ладонь. - Эль пелеадор! - снова весело кричали детишки, будущее Сиудада. Макарио нажал "стоп-кадр": "Неужели, так и не понял, что над ним издеваются?" - удивился журналист и глянул на экран, где от края до края багровели сенаторские пальцы толстые, как сосиски. Затем он снова включил запись. Из Парламента шла прямая трансляция. А Макарио сидел в душной студии, как в парилке, изредка попивая из бутыли, припасенной заботливым Санчо. - Ну, что? - осведомился тот, протиснувшись в комнатку через узенькую маленькую дверь. - Выступают. - А он? - еще раз спросил Санчо. - Молчит. Кивает. Похоже, ничего уже не соображает, - зло отвечал Макарио, отхлебывая из бутылки. - Так, он же Пожизненный Сенатор, ему не положено. - Сейчас заседание кончится, тогда у него непременно будут брать интервью, - предположил Макарио. Он не ошибся. Массивные двери с вызолоченными ручками - турецкие реставраторы постарались на славу - медленно открылись. На экране возникла бородатая, до коликов в желудке отвратительная физиономия ведущего вечно просенаторской передачи центрального канала. Правда, за минувшие годы и этот типчик порядком поистрепался - отметил Макарио. - Мы ведем репортаж из самого центра нашей демократии! - начала выговаривать бородатая морда, выпучив глаза. Макарио сплюнул и прослушал начало его лизоблюдской, как всегда, речи - ... лет назад в этом здании был погашен последний очаг ... (камера дала сбой) ...изма, доставшегося нам от мрачного застойного прошлого. Мы обращаемся с традиционным вопросом к Пожизненному Сенатору, что возглавил государство в трудные для страны годы! Можно по-разному относиться к этому великому человеку, можно его уважать, можно любить, можно стесняться проявлять свои чувства - ясно одно, прежний тоталитарный режим был сломан, чтобы на его месте расцвела новая, сильная и могучая... - Олигархия, - окончил его мысль Санчо. - Господин Пожизненный Сенатор! Что вы думаете... - спросил бородатый ведущий с выпученными глазками. - Смотри, смотри! Он будет говорить, - указал на экран Макарио. - Что, сам? - усмехнулся Санчо. - Э-э, мэ... - начал Пожизненный Сенатор и рубанул рукой - Э, понимаешь ли! Когда мы боролись с темным прошлым... - он перевел дух, обвел публику взглядом, камера поползла следом и нащупала в толпе сочувственное личико известного режиссера, прославившегося фильмом "Пять встреч с Пожизненным Сенатором". Личико с тремя подбородками улыбалось оратору. Обнаружив поддержку публики, он продолжил, - ... Вот, мне не дадут соврать. Э-э, мэ, ммм... Здесь случайно, я повторю - сенатор повел пальцем, - случайно погибли мальчики. Э, понимаете ли? Да! ... И хотя их никто сюда не звал... Гм... Я, ваш Пожизненный Сенатор, прошу прощения у жителей, у матерей приговаривал он с расстановкой, - Сиудад-де-примера-корона... Что не уберег... - Сенатор почти плакал. Он и Макарио вогнал бы в слезу, кабы не держал тот на руках обезображенный труп Санты, если бы не пел Макарио тем зловещим осенним днем "Венсеремос". Но в толпе сочувственно закивали убеленные сединами дяди, напомаженная плюгавая актриса промакнула глазки платочком. Камера вновь наехала на ведущего, который поддакнул что-то типа: лес рубят - щепки летят. Затем "Ихо-де-песка" лобзался с видными людьми города и прежними соратниками по борьбе. Камера дала задний ход, широкоугольник охватил всю залу. Затеяли "фотографию на память". Камера отъехала в самый дальний угол - столько нашлось желающих приобщиться к истории. - Все! Не могу больше! Гады! - заорал Санчо. Макарио потянулся к выключателю, как вдруг высокочастотные колонки разодрал ужасающий звук, который с того самого проклятого дня он уже ни с чем бы не перепутал! Он дернулся, опрокинув бутыль, которая грохнулась на пол, разлетевшись на зеленые осколки. Дешевое пойло брызнуло в лицо, но Макарио глядел на экран, где багровые клубы дыма смешались с пылью, прахом и пеплом... Потом что-то щелкнуло, а трансляция и вовсе прервалась. Еще пару минут друзья обалдело смотрели друг на друга.

* * *