Последний выбор

Хорошо ехать пассажиром. Рулит Ольга, стреляют (если надо) все остальные, мы с Артёмом сидим, расслабляемся.

— Как вы меня нашли? — спросил я у него.

— Не сразу. Сначала смотались в Библиотеку, но тебя там уже не было. Ребята шороху навели хорошего, думаю, теперь Кафедра сильно задумается, прежде чем наших трогать. Македонец на них такого страху нагнал, что они тут же рассказали, что тебя «похитил Комспас». Они, мол, ничего не могли сделать…

— Чёрта с два.

— Мы догадались. Вернулись обратно ни с чем. Потом мне пришло в голову, что твоя жена может попытаться увидеть тебя с Дороги. Но она не смогла. Зато Настя сразу сказала, что тебя надо искать здесь. Что ты и это место связаны. Мы и подумали — а почему нет? Куда бы ты отправился, если бы сумел сбежать от Комспаса? Кстати, как тебе это удалось?

— Случайность. Повезло.

Считается, что на Дороге есть «накатанные» маршруты, и ехать по ним легче. Похоже, между маяком и Центром такой накатали цыгане — мы проехали быстро, гладко и почти без приключений. Идиотская попытка гопстопа какими-то совсем уже дикими рейдерами не считается — ведь с нами был Македонец. Я раньше не видел его в деле — вот, сподобился. Он честно предложил им одуматься и освободить дорогу. Они не вняли. Когда он закончил стрелять и убрал пистолеты, первый ещё даже упасть не успел. Впечатляет.

В Центре распрощались с коммунарской командой — было ощущение, что встретимся и скоро. События, похоже, начали уплотняться, а значит, никто не избежит участия. Ольга осталась с нами — точнее, с Артёмом. Я, кстати, ничуть не удивился, а вот он, похоже, до сих пор не вполне осознал, что на крючке. У рыжей не сорвёшься.

Сюрприз — моё семейство теперь делит особняк с семьями Ивана и Артёма. Премилое местечко — как на первый взгляд. На второй — я бы поплотнее заложил двери в сад. Ну, или выяснил-таки, что за срез находится за его оградой. Как по мне, все собравшиеся проявляют просто преступную беспечность, располагаясь как дома посреди абсолютной неизвестности, от которой их отделяют только грязные окна и деревянные двери. Меня, разумеется, обозвали параноиком. Но я привык.

Впрочем, я был рад всех видеть. И свою любимую жену, и распрекрасную дочку и серьёзного не по годам сына.

Хрен вам, а не Искупитель. Обойдётесь.

— Алина, Беата и Виктор, — устало спрашивает в гостиной Артём. — Как вам, девочки?

— Ты что, по алфавиту пошёл? — смеётся Иван.

— Я уже сам не знаю…

— С Виктором понятно, — спрашивает приятно пухлая, очень рыжая и необычайно веснушчатая девушка, — а как делить Алину и Беату?

— Монетку бросьте! — хохочет белобрысая Настя. Она сидит в тёмных очках, хотя в помещении сумрачно.

В широкой кроватке три сопящих свёртка, ничуть не интересующихся кризисом нейминга, накрывшим их отца.

— Зелёный! — трагически взывает он ко мне. — Ты умный, подскажи!

— Не вопрос, — соглашаюсь я. У вас найдётся бумага и чем писать?

— Я видела! — подскочила Василиса. — Я сейчас!

Она убежала по лестнице наверх и вернулась с пачкой плотной желтоватой бумаги и десятком тонко очиненных карандашей. Я достал из кармана УИН и аккуратно рассёк пачку на десять частей. Образовалась куча прямоугольных листочков размером с визитку.

— Разбирайте карандаши и по три листка, — командую я. — На каждом листке — одно имя. Два женских, одно мужское. Любые, которые вам кажутся благозвучными, красивыми или по любой причине подходящими к случаю. Кого тут нет?

— Настя, позови Алистелию, она на кухне, — попросил Артём.

— Вась, сбегай за мамой, она не простит, если пропустит, — погнал дочку Иван.

Когда все собрались, даже в этой большой гостиной стало тесновато. Большая у нас теперь компания. Иван с женой, двумя детьми и котом. Я с женой, двумя детьми и котом. И чемпион сезона — Артём, человек-султан. С тремя жёнами, тремя младенцами, Настей, Эли и Ольгой. Надо ему ещё кота подарить.

— Готовы? — участвовать взялись все, исключая младенцев, моего сына и Эли.

Даже сын Ивана, Лёшка, что-то, сопя, выводит аккуратным почерком первоклассника. Те, кому не досталось карандашей, ждут своей очереди.

— Закончили? Теперь все бумажки кладём… да хоть в эту вазу.

Я взял с полки расписную керамическую посудину с высоким горлом. Судя по слою пыли, до неё ещё не дошёл ураган женской уборки — всё-таки дом большой, а силы конечны. Прошёлся по комнате, собирая плоды размышлений собравшихся. Поставил на стол.

— Теперь очередь счастливого отца. Иди сюда! Процедура следующая: тянешь бумажку. Разворачиваешь. Смотришь. Читаешь про себя. Если реакция «боже, какой кошмар» — молча кидаешь её в камин, мы ж не звери какие. Если имя нормальное — откладываешь в сторону. И так, пока не образуется комплект — два женских и одно мужское, — от которых у тебя не вылезают на лоб глаза. Их зачитываешь вслух, и, если глаза не вылезают у матерей — решение найдено. Устраивает?

— Ну… — нерешительно сказал Артём, — да, наверное…

— Вперёд! — я жестом пригласил его к столу.