Последний ворон

Он взглянул на стоявшие в кабинете чемодан и запертый портфель. Посмотрел на часы. Через десять минут за ним придет машина, чтобы отвезти в аэропорт Хитроу. Его и телохранителя... Это вызвало ненужные воспоминания о Патрике Хайде, которого теперь нет в живых. Ему вдруг захотелось быстрее оказаться и машине. Все утро его воображение было, словно минное поле, усыпанное маленькими рвущимися частицами вины: самым крупным из этих взрывов была бессмысленная, бесполезная смерть Патрика. Его отряд уничтожен в советском Таджикистане. Тело не возвращено. Вероятно, покоится на дне озера, там, где и другие были расстреляны советским вертолетом. Он шумно вздох-пул, словно отгоняя дым. Если Хайд еще жив, его разыскивают для допроса ЦРУ и английская секретная служба. Оррелл и даже Питер Шелли тайно желали, чтобы его не было в живых. Они не хотели, чтобы служба имела пусть самое отдаленное отношение к гибели Ирины Никитиной. Официально считалось, что Хайд, должно быть, предоставил отряду моджахедов свободу действий. Сам он не был, не мог быть замешан в разграблении самолета, в котором погибла жена советского генерального секретаря!

По правде говоря, никто не хотел, чтобы он остался в живых или чтобы было обнаружено его тело.

К счастью, зазвонил внутренний телефон, и его новая секретарша доложила о приходе Годвина. Обри выпрямился, поправил жилет и быстро вытер глаза. Пальцы были сухими, хотя по-прежнему покалывало нижние веки. В комнату косо падал слабый солнечный свет освещая узор старого ковра. И все же Тони Годвин был еще одним напоминанием о прошлом! Он хмыкнул про себя. Патрик скорее всего погиб еще до авиакатастрофы.

В дверях возникла круглая румяная физиономия с покрасневшим от уличного холода носом. Опираясь на две трости – теперь уже трости, а не костыли, но дальше не пойдет, – он мучительно медленно волочил свое тяжелое тело. Обри поднялся с кресла, пожал руку, протянутую в тот момент, когда одна из палок стукнула о стол, и жестом пригласил Годвина садиться. Тот, тяжело дыша, не глядя, мешком плюхнулся в кресло. Глаза его уже свыклись с таким состоянием. Во взгляде решительность, удовлетворение. Как-никак там, в Стокгольме, он ущучил Прябина. После долгих неудач он снова поднимался по службе.

Обри поглядел на часы.

– Я спешу, Тони. Что-нибудь важное?

– Опечален вестью о смерти вашего брата, сэр... Как нам сказать, возможно, это важно. Касается перекрытого канала через Стокгольм в Москву. – На лице заразительная довольная улыбка, так что и Обри заулыбался. Он был рад видеть Годвина, рад, что его снова взяли в аппарат Объединенного комитета по разведке и специально поручили расследование похищения русскими высоких технологий. В этом деле он проявил компетентность и целеустремленность, оказавшись нужным для службы цепным работником, каких мало. Одним словом, отвечающим современным требованиям. Ощущение, что он нужен, неизменно служило Годвину источником удовлетворения.

– Итак, Тони?

– Мне нужно съездить в Соединенные Штаты, сэр, по крайней мере на неделю, возможно, на две. Установить связь с сотрудниками ФБР и Агентства национальной безопасности, работающими параллельно с нами. – Обри уже согласно кивал, по Годвин, тяжело ворочаясь в кресле, продолжал: – В производстве военного компьютера, который удалось вывезти Прябину, участвовало от шестидесяти до семидесяти субподрядчиков. Если вспомнить другие недавние случаи, когда они заполучили или пытались заполучить отдельные детали, то и здесь замешано больше дюжины. Чтобы раскрыть английский отрезок канала, которым пользовались русские, мне нужно побывать на месте, сэр.

– Разумеется. Когда?

– Как можно скорее, сэр.

– Тогда действуйте. Скажите Гвен, чтобы отпечатала соответствующее распоряжение. Однако признайтесь откровенно, Тони, не кажется ли вам, что здесь у них всего лишь что-то вроде ночлега, кратковременного перевалочного пункта?

Годвин, нахмурившись, решительно покачал головой. Редкие светлые волосы упали на лоб.

– Конечно, нет. Уверен, что-то изготавливают и здесь. Пока только намеки, ничего определенного. Но не просто грузополучатели, перегрузки с самолета на самолет, использование портовых возможностей. Куда серьезнее. В Москве объявлялись люди из "Ферранти" и "Плесси" – но не прямые представители... так же, как и в деле с военным компьютером, который прохлопали американцы. Ни одного прямого подрядчика – когда мы развернули расследование – не поймали за руку.

Обри, улыбнувшись, жестом остановил собеседника. Если уж Годвин уселся на своего конька, то увлекался до того, что мог вытянуть из тебя все жилы.

– Понял, – скороговоркой подытожил Обри, демонстративно поглядывая на часы.