Последний вираж штрафбата

— Я офицер и давал присягу, — обидчиво возразил Игорь. — Ты сам на войне обдумывал приказы командиров, прежде чем их выполнять?

— Я и не призываю тебя отказываться от выполнения приказа.

Пятидесятилетний мужчина разжал наконец сцепленные руки, освобождая двадцатилетнего соперника из борцовского захвата.

— Но я всегда старался поступать таким образом, чтобы по возможности выполнить задание, не потеряв при этом собственную голову и своих людей. Иногда мои поступки шли не в русле тех директив, которые я получал от разных высокопоставленных умников.

При этих словах Игорь подумал о своих подозрениях в отношении генерала Скулова.

— В твоем новом ремесле, — продолжал Нефедов-старший, — как я его понимаю, особенно важно иметь собственное мнение, уметь постоянно задавать вопросы себе и другим. Не будь слепым оружием в чьих-то руках, от которого легко избавиться после дела. Прежде всего, постарайся понять человека, от которого зависишь. Каковы его цели, как он на самом деле относится к своим подчиненным и к тебе лично. Насколько он профессионален. Как в целом подготовлена операция. Я, например, прежде всего всегда старался выяснить: может ли вообще порученная мне работа быть выполнена. Ведь некоторые задания являются чистой воды авантюрами, а то и того хуже — подставами.

Игорь был поражен. Отец словно заглянул в его голову. Но осознание того, что его как мальчишку поучают, не позволяло юноше откровенно обсудить с близким человеком свою ситуацию.

— Спасибо за совет, папа, но я уже назадавался вопросов. Теперь выгляжу полным идиотом. И кончим этот разговор.

На следующий день рано утром, глядя вслед уезжающему сыну, Нефедов-старший вспомнил свое боевое задание…

15 марта 1952 года, северокорейский аэродром Аньдун

…Проводить самолет собралась вся аэродромная братия, включая служащих столовой и свободных от нарядов солдат охраны. Все вышли пожелать удачи знаменитому «Анархисту». Вдруг, словно спохватившись, от толпы к самолету метнулась девушка. Сорвав с головы платок, она несколько раз махнула им летчику. Борис Нефедов притормозил. Девушка быстро обвязала платком ствол одной из крыльевых пушек. Это была подруга недавно погибшего лейтенанта. Такое пожелание удачи в бою нельзя не оправдать.

МиГ поравнялся с группой офицеров во главе с командиром здешнего полка. Тот вскинул руку к козырьку своей фуражки, отдавая честь идущему на бой гладиатору. Примеру командира полка последовали и остальные офицеры. Борис из кабины козырнул им в ответ и поправил кислородную маску, которую надел, готовясь к тому, что, пока подоспеет подкрепление, «Сейбры» будут какое-то время гонять его от пятнадцати тысяч до пяти метров.

Борис знал, что, если ему удастся выстоять первые 5–10 минут и связать боем неприятеля, следом за ним взлетят не только летчики его группы, но еще десять самых опытных пилотов местного авиаполка. Их дело — прикрывать нефедовцев, пока «штрафники» будут выполнять свою задачу.

На флагштоке перед выездом на взлетную полосу по приказу командира полка был поднят флаг ВВС. Конечно, это являлось грубым нарушением инструкции о соблюдении секретности, ведь официально советские военнослужащие не участвовали в этой войне. Но сейчас важнее любых инструкций было поднять дух пилотов, воюющих за тысячи верст от родины в чужой форме и под чужими опознавательными знаками. Настал момент напомнить себе и врагу, что русский авиатор никогда не уклоняется от схватки. При взгляде на развевающееся на ветру полотнище со знакомой с юности символикой Нефедов ощутил, как его переполняет гордость…

Летчик-одиночка шел ва-банк. Со своей группой он перелетел на один из передовых аэродромов, который в последнее время сделался излюбленным охотничьим угодьем «Сейбров». Они уверенно блокировали аэродром, не позволяя МиГам прикрывать передовые подразделения китайских добровольцев от атак с воздуха. Уже неоднократно бывало, что попавшие под удар вражеских бомбардировщиков китайцы взывают о помощи, но ни один самолет им на помощь подняться не может. А любой, кто пытался пойти на прорыв, расплачивался жизнью.

F-86 парами или звеньями на большой высоте патрулировали над Корейским заливом в районе устья реки Ялуцзян. Наш аэродром перед американцами как на ладони. Если там появились клубы пыли, значит, МиГи запустили двигатели и выруливают на старт. «Сейбры» немедленно переходили в крутое пике и к моменту отрыва советских перехватчиков от взлетной полосы успевали набрать сверхзвуковую скорость. Далее следовал кинжальный удар из всех огневых точек по едва поднявшемуся в воздух МиГу — и сразу уход американца в залив на предельной скорости. Преследовать над морем противника нашим летчикам категорически запрещалось.