Последний вираж штрафбата

Даже в домашней обстановке Георгий Иванович выглядел чрезвычайно внушительно. Один его голос чего стоил! Даже разговаривая на вполне мирные темы о своей любимой охоте или об испортившейся погоде, он как будто издавал львиное урчание. Кустистые брови, иссеченное морщинами лицо, с которого почти никогда не сходило властное выражение, невольно вызывали опасливое уважение. Перебить генерала было немыслимо.

И только при появлении дочери лев моментально превращался в домашнего кота, с которым юная принцесса могла делать все, что ей только заблагорассудится: дергать за усы, даже пнуть ногой приставалу, чтоб не надоедал своими ласками.

Неудивительно, что Скулов всячески старался наладить отношения с Нефедовым, чтобы не гневить дочку. Лишь однажды, случайно узнав, кто отец молодого человека, он не сдержал раздражения:

— Так твой отец этот полууголовник-штрафник?! — с презрением произнес он, изменившись в лице. — Как же, приходилось слышать…

— Батя настоящий герой и летчик от Бога, не то что я, — возмутился молодой человек, покраснев от гнева.

Скулов сразу понял, что совершил оплошность, показав свое отношение к семье дочкиного ухажера. Он перегнулся через столик и примиряюще похлопал Игоря по плечу:

— Да ты не обижайся. И молодец, что заступился за родственника. Все правильно. Тем более что сыновья за отцов не в ответе. У бати твоего своя жизнь, а у тебя должна быть своя. Просто мне хочется, чтобы муж моей Мариночки имел в этой жизни все: почет, надежное положение, деньги. Но чтобы все это иметь, надо пробиться к серьезной власти. Если будешь меня слушать, ты это сможешь. Я в тебя верю.

Игорь не догадывался об истинной причине странной неприязни генерала к его отцу. После войны бывшего командира батальонной разведки Георгия Скулова направили на службу в госбезопасность. Начинал он работу в «органах» в абакумовском МГБ. Тогда его непосредственным начальником являлся полковник Артур Тюхис — злейший враг Бориса Нефедова. После ареста Абакумова новое руководство МГБ не подвергло Тюхиса и его людей репрессиям как команду особо ценных специалистов по организации провокаций, в том числе против высших партийных и военных чиновников.

Благодаря этому Скулов, в отличие от многих своих коллег, уцелел в ходе новой волны чистки органов госбезопасности. Впоследствии он сделал впечатляющую карьеру в КГБ, а затем в военной разведке. Поэтому Скулов считал себя человеком Тюхиса и привык с ненавистью относиться к его врагам, среди которых, как он знал, одним из первых числился Борис Нефедов — отец Игоря. «Как же все-таки тесен мир!» — удивленно подумал он, узнав, чьего сынка родная доченька готовит ему в зятья.

Глава 3

Георгий Иванович Скулов никогда не прощал своих врагов. При этом он умел скрывать собственные чувства, ожидая удобного момента для нападения. Со своими противниками ветеран спецслужб обычно расправлялся таким образом, что его самого невозможно было обвинить в какой-либо причастности к случившейся с человеком беде. Генерал являлся мастером оперативных инсценировок, аппаратных интриг, провокаций, подстав. Особенность тактики старого чекиста: с помощью сложной кулуарной игры провернуть щекотливое дело чужими руками, чтобы собственный департамент оставался вне подозрений.

Многие подозревали Скулова в причастности к гибели в загадочной автокатастрофе генерала Паяцева. Когда-то они были очень дружны, даже вместе проводили отпуск в крымском санатории. Но после одного анекдотичного случая на охоте превратились в злейших врагов. Дело было в Беловежской пуще, в специальном охотхозяйстве Минобороны. Когда егеря погнали на стрелков кабана, Паяцев и Скулов стояли рядом на соседних номерах. Вскоре между деревьями замелькала огромная желто-коричневая «копна», и оба генерала почти одновременно нажали на спусковые крючки. Однако подраненный и разъяренный от боли вепрь пробежал еще некоторое расстояние. Зверь рухнул замертво шагах в двадцати от стрелков, заставив охотников изрядно поволноваться.

После того как кабан был убит, приятели заспорили, кто подстрелил огромного секача. Паяцев стал во всеуслышание хвалиться, что это он завалил клыкастого монстра. Скулов утверждал обратное. Никто не хотел уступить почетное право товарищу.