Последний вальс

— В самом деле? — Виконт по-прежнему сжимал Кристину в объятиях, но теперь он заглянул ей в глаза. — О да, похоже, я и впрямь ошибся. Вы ведь не шутите? Нет, это определенно не шутка. Весьма прискорбно. Скажите ради всего святого, вы отказываете мне только сегодня или завтра откажете тоже?

— Да.

— Да, — повторил виконт. — Я не ожидал такого поворота событий. А я нечасто ошибаюсь в расчетах. — Он разжал объятия. — Прошу прощения, если мое предложение вас оскорбило.

— Вы меня не оскорбили, — ответила Кристина. — Возможно, при других обстоятельствах… — Кристина замолчала, закусив губу, а потом рассмеялась.

Виконт тоже засмеялся и отпустил Кристину.

— Можно только догадываться, что это за обстоятельства, и жалеть о том, что они сложились не так, как нам хотелось бы, — произнес он. — Вас проводить в гостиную? — Виконт поклонился и подал Кристине руку.

Графиня покачала головой.

— Позже, — сказала она. — Сначала мне нужно кое-что сделать.

Конечно же, она солгала. После ухода виконта Кристина расхаживала по гостиной, жалея, что не захватила с собой шаль, и раздумывала над тем, сможет ли начать новую жизнь. Она вышла замуж в восемнадцать лет и прожила с мужем девять лет. Впрочем, эти девять лет вряд ли можно было назвать полноценной семейной жизнью. Теперь ей было двадцать восемь лет, а она до сих пор не знала, что такое счастье, за исключением нескольких светлых моментов, и не знала, как обрести это самое счастье. Кристина умела лишь замыкаться в себе, чтобы избежать боли.

А еще она боялась, что Рейчел усвоила урок так же твердо, как и она сама.

Именно из-за Рейчел она горевала сегодня. Ей самой поздно что-либо менять, так пусть все остается, как есть. Но ради дочери она просто обязана что-то предпринять.

Дверь вновь распахнулась, а потом захлопнулась за спиной другого человека. Глаза Кристины уже привыкли к темноте, и она ни секунды не сомневалась в том, кто пришел на этот раз.

— Я принес тебе шаль, — произнес Джерард, подходя к ней. — Латрелл сказал, что ты здесь.

Теплая шерстяная шаль опустилась на плечи Кристины, и та поплотнее закуталась в нее.

— Спасибо, — сказала она.

— Я сделал что-то не так, Кристина? — спросил Джерард. — Мне не стоило разрешать ей танцевать?

И тут с Кристиной случилось то, чего она никак не ожидала и вовсе не собиралась делать. Она разразилась слезами и, безуспешно закрывая лицо ладонями, поняла, что ни скрыть, ни остановить эти слезы уже не сможет. Кристина почувствовала, как руки графа сомкнулись на ее плечах, но она уже искала сегодня утешения у одного мужчины и не нашла. Она отвернулась и отошла к почти потухшему камину.

Когда рыдания наконец стихли, Джерард, не говоря ни слова, подал ей носовой платок. Кристина вытерла глаза и высморкалась. Она и сама не могла понять, почему разрыдалась. Просто в какое-то мгновение она с болезненной отчетливостью осознала, что так и не научилась справляться с обстоятельствами и тем самым погрузила собственных детей в окружавший ее беспросветный мрак. Стало быть, все повторится…

Джерард опустился на колени перед камином, сложил горкой поленья и поджег их. После этого он подвинул стоявшее рядом кресло ближе к огню и жестом пригласил Кристину сесть.

— Скажи, — произнес он, встав перед Кристиной и опершись о каминную полку, — я что-то сделал не так? Я не хотел причинить тебе боль.

— Дело не в тебе, — ответила она, глядя на то, как занимается пламя. — Это я все делаю не так. Всегда. Кажется, всю свою жизнь. Приношу страдания всем, кого люблю. Рейчел. — Только услышав собственные слова, Кристина поняла, насколько жалко они звучат. И насколько верно.

— Расскажи мне, — попросил Джерард.

И Кристина начата свой рассказ. Раньше Рейчел была очень спокойной, любящей и доверчивой девочкой. Она считала Гилберта своим героем и боготворила его. Она следовала за ним повсюду, пытаясь завоевать его одобрение, заработать похвалу или улыбку. Она настойчиво добивалась своего, хотя Кристина давно поняла, что даже для собственного ребенка у Гилберта никогда не найдется теплоты.

— Однажды Рейчел пробралась к нему в кабинет, — продолжала Кристина. — Она видела, как он точит перья, и решила, что сможет сделать так же и порадовать отца. Когда мы зашли с ним в кабинет, Рейчел как раз портила его любимое перо, напевая себе под нос и пританцовывая. — Кристина судорожно сглотнула. — Ее лицо осветилось улыбкой, когда она протянула ему это злосчастное перо. — Кристина больно закусила верхнюю губу.

— Он разозлился? — подсказал Джерард.

— Он ударил ее по лицу с такой силой, что бедняжка упала, — ответила Кристина. — Затем он поколотил ее и заставил два часа стоять на стуле в холле. Как раз в то время, когда мы ожидали к чаю местного викария с супругой. И все это не только из-за испорченного пера. Особенно его взбесили пение и танцы. Он обозвал Рейчел отпрыском дьявола. А ей было всего четыре года.

— Ублюдок! — в сердцах бросил Джерард, его голос звенел от еле сдерживаемого гнева.