Последний вальс

Кристина ощутила легкую дрожь. Камин уже затопили, но он еще не успел хорошенько прогреть комнату. Впрочем, дрожала она не столько от холода, сколько от предвкушения праздника. На этот раз он ворвется в дом водоворотом смеха и веселья, а не проскользнет украдкой в дверь, как это бывало большую часть ее жизни. Дрожь отчасти вызывали воспоминания, которые Кристина могла бы прогнать прочь, как странный сон, если бы не ощутимое покалывание на нежной коже груди и еле заметная приятная боль в том месте, где тело Джерарда соединялось с ее телом. А может, виной всему нерешительность — ведь деньги, выданные ей мистером Монком по указанию Джерарда, все еще лежали в целости и сохранности в потайном ящичке ее секретера. Кристина даже не написала ответа на письмо отца.

Сегодня утром ее обуревала неистовая смесь разнообразных чувств и эмоций, но превыше всего — назойливая мысль, не дававшая спать всю ночь и посетившая ее сразу же после пробуждения. Мысль о том, что, возможно, сейчас, в это самое мгновение в ее чреве зарождается новая жизнь — его ребенок. Который станет неотъемлемой ее частью на протяжении девяти месяцев и свяжет ее с Джерардом нерушимыми узами на всю оставшуюся жизнь.

Он сказал, что, возможно, прошлой ночью ничего не закончилось, а все только начинается. Кристина прижалась лбом к оконному стеклу.

Однако звук распахиваемой двери прервал ход ее мыслей и не дал полюбоваться открывавшейся из окна картиной. Кто-то вошел в ее спальню без предварительного стука. Обернувшись, Кристина увидела Рейчел. На дочери была лишь длинная фланелевая сорочка. Туфли на ее ногах отсутствовали, а длинные темные волосы рассыпались по плечам. Глаза же ее горели такой неприкрытой радостью и возбуждением, что Кристина почувствовала, как сжалось и затрепетало в груди ее сердце. Она не видела у Рейчел подобного выражения лица с тех самых пор, как… О, как давно это было!

— Мама, посмотри! — воскликнула девочка, подбегая к окну. — Ты это видела?

— Снег? — Кристина улыбнулась и взяла с кровати одеяло, чтобы укутать дочку. Она поставила Рейчел на подоконник, словно та снова стала малышкой, и теперь поддерживала ее под руки, предварительно накинув ей на плечи одеяло. — Приходилось ли тебе видеть что-то более чудесное?

— Нет, — ответила Рейчел, и в ее голосе послышалась мука.

Солнце только-только начало вставать из-за горизонта. Небо по-прежнему затягивали облака, но они уже спешили прочь. Снегопад прекратился.

— Видишь, как снег искрится на солнце? — спросила Кристина.

— Как сотни, нет, тысячи драгоценных камней, — со вздохом ответила Рейчел и прижалась к матери. Кристину переполняли чувства. Рейчел ведь уже вышла из того возраста, когда ее можно было без зазрения совести тискать и носить на руках.

— Мама, — произнесла девочка, — Пол и Мэтью сказали вчера, что родители возьмут их играть в снежки. Можно, я тоже пойду? Или это очень дурно?

Дурно! Кристина закрыла глаза и крепче прижала к себе дочь. Разве играть плохо? Разве плохо веселиться с друзьями?

— Я не буду шуметь и слишком быстро бегать, — пообещала Рейчел. — Не стану мешаться под ногами. Ну пожалуйста, мама.

Кристина проглотила подступивший к горлу комок.

— Я тоже пойду на улицу, — сказала она. — И Тесс. Впрочем, как и остальные дети и взрослые. Я собираюсь шуметь громче всех на свете. Буду смеяться, и визжать, и бегать вокруг, словно… кто?

— Словно щенок? — предположила Рейчел.

— Как целая стая самых неуправляемых щенков в мире, — ответила Кристина. — Тебе даже придется заткнуть уши, так я буду шуметь. А еще я собираюсь мешаться у всех под ногами.

— Мама, — девочка положила голову на плечо матери, — я рада, что лорд Уонстед приехал сюда и привез с собой гостей. Он мне нравится.

— В самом деле? — Кристина поцеловала гладкие темные волосы дочки.

— Он не хмурится и не говорит «нет», — ответила Рейчел. — Он танцует, катается на коньках и улыбается. Он не злой человек, ведь правда?

— Нет, он не злой, дорогая, — ответила Кристина.

— Я рада. — Рейчел вздохнула. — Потому что он мне нравится. И я надеюсь, что он останется здесь навсегда.

Нет. Рейчел всегда нуждалась в герое. Но герои могут причинять боль. Особенно детям, которые не умеют отличать настоящих героев от ничего не стоящих.

— Я знаю, что ему нужно уехать снова, — мягко произнесла Кристина. — Ведь его дом находится в другом месте. Но ты ему тоже нравишься. Он сам мне сказал об этом. А еще он останется в Торнвуде на Рождество. Он сделает это Рождество счастливым для всех нас. Нам будет что вспомнить и о чем поговорить после его отъезда.

— Можно, я слеплю снеговика? — спросила Рейчел.

— Даже десять, если захочешь. — Кристина обняла и поцеловала дочку, прежде чем снять ее с подоконника и поставить на пол. — Но если мы будем стоять здесь и болтать все утро, то и одного не успеем сделать. Идем будить Тесс?

Да, Джерард останется на Рождество, думала Кристина, направляясь в детскую и надевая на Рейчел халат поверх сорочки. Это будет счастливое Рождество — счастливое для всех. Кристина была уверена в этом.