Последний в очереди

Странно что они стартанули с козырей. Да, Венеция мистический город, но почему бы меня тупо не отравить? Я постучал себе по губам – хватит делать темным подсказки. Или они хотят типа соблазнить меня, а решающий шаг чтобы я сделал как бы сам? Умно. И светлый агент ликвидирован и они как бы вообще не при чем. Блестящее решение, аплодирую стоя. Я сел за столик прямо на улице, попросил эспрессо да покрепче . Меня все ещё трясло от этих зелёных сук. Я же почти шагнул! Понимаете!? Я, светлый агент с громадным международным опытом, почти шагнул туда. Остались бы от меня сейчас рожки да ножки, нечего сказать. От герой так герой, на первых же водяных бабах в Венеции срезался. Эх. Я не знал, ещё какими словами чехвостить себя, уткнулся носом в чашку с кофе и подавленно молчал. Рядом не было никого, кто бы мог похлопать меня по плечу и сказать: «Бывает, ничего страшного, у всех бывает». Абсолютно никого. Я был один. Венеция окружила меня. Венеция закружила меня. Венеция караулила мою смерть, как большая черная кошка, сидящая на дереве напротив добычи. Вот не люблю города с женскими названиями – никогда не знаешь, чего от них ждать. Ветреные, своевольные, загадочные, капризные, коварные, искушенные и искушающие. По моему, меня ждало тут громадное поражение – я бродил весь день бесплодно по городу, устал как собака, но ничего не выбродил . Ни единой догадки, ни подсказки – ни-че-го. Я взял ещё чашку американо, отхлебывал чёрный кофе, в котором мне хотелось утопить все мое отчаянье. Светлому агенту негоже отчаиваться. Уныние – это последний ключ темных, которым они вскрывают наши души. В моменты уныния мы уязвимы, незащищены. Потому что уныние это смертный грех. Не грешите. Соберитесь. Вдохните воздуха. Заварите себе кофе. Смотрите в чёрную глубину кофе и знайте что Бог вас не оставит и решение обязательно придёт. А если даже и нужно немного потерпеть боль – терпите её ради Иисуса Христа. Почитайте жития святых, это успокаивает. Ну, в самом деле, по сравнению с тем, что происходило в их жизни, многие наши проблемы тут же могут померкнуть…Я встал из-за столика, сел за каким-то углом дома у канала, смотрел на сине- зелёную воду и молился. Просил у Бога прощения за свою безалаберность. За то, что я вечно все портил. За то, что был беспечен. За все свои грехи и ошибки. Венеция молча перекатывала зелёные волны в канале и слушала мою молитву. Меня окружала мягкая сиреневая вельветовая тишина. Я вдруг поднял голову, посмотрел на звёзды и заплакал как ребёнок, навзрыд. Моя душа была изранена и обнажена перед небом. Я хотел сделать как лучше, но с каждым днем получалось как хуже. У меня не осталось ничего, в буквальном смысле я отдал всё. Мы были в шаге от победы, в шаге, но я никак никак никак не мог настроить свою бедную голову на сигнал и прийти туда, где я мог забрать остальные куски артефактов. Из за моей несобранности ожидание светлых длилось и длилось, а темные временно торжествовали, чего мы никак не могли допустить, так это то, чтобы они торжествовали всегда. Нет уж. Обойдутся. Я внезапно разозлился на самого себя, вытер слёзы и пошёл, куда глаза глядят. Я просил у Бога прощения за то, что был недостаточно чист, чтобы чувствовать сигнал. Но кто в этом виноват кроме меня? Я вышел на мост Риальто и долго смотрел на Луну. Вот уж действительно она та, что была свидетельницей страшных преступлений и признаний в любви. С конца 16го века на этом мосту происходило все – от страстных сцен тайных влюбленных до колдовства и поножовщины. Камень моста за века впитал кровь, пот, слезы и вздохи влюбленных, но меня не отвлекала от моих мыслей драма, веками хранимая в нем. Мы все носим в себе прекрасное и ужасное, и к концу жизни мы должны определиться чего в нас больше и перейти соответственно этому в ад или рай. Наверное, я был не самым лучшим выбором для этого задания. Венеция что-то сломала во мне. Я обмяк как какой-то тюфяк. Размок как в чае печенюшка. Растаял как маршмеллоу в какао. Я не надеюсь на победу. Мне уже, наверное, все равно, что будет со всеми нами. И в этот момент сука я снова увидел их! Они подплыли совсем близко к мосту и начали петь свои песни! Я свесился через перила моста чтобы получше разглядеть такой красивый ультрамариновый цвет их глаз. Какой то незаряженный участок моего мозга издал «alarm» и прямо перед тем, как я начал закидывать ногу на бортик моста кто то басом сказал «Но но но», мощно взял меня за плечо и откинул назад. Я полетел на камень моста, заработав себе ,по ходу дела, несколько синяков, зато от удара резко пришёл в себя от гипноза . Я открыл глаза и увидел, что надо мной склонилось абсолютно белое лицо с заострённым носом, я хотел закричать от ужаса, но спустя секунду понял что это была венецианская маска чумного доктора. «Потихонечку,– произнёс человек в маске,– иди потихонечку и ты достигнешь цели». Я попытался встать, чтобы поговорить с ним, но он стремительно ушёл. Я разочарованно вздохнул, но он развернулся у самого конца моста и крикнул мне напоследок: «А ты думал, будет легко? Ха-ха», после чего немедленно исчез за поворотом, но от этого его «ха-ха» мне стало теплее на душе и я воспрял духом. «Потихонечку,– думал я, соскребая себя с холодного камня, чтобы встать, – потихонечку». Ага-ага. Это значит, не обвинять себя, не торопиться, держать в уме свой путь, идти вперед последовательными шагами… Последовательн…Стоп. Так какого же хрена я шарашусь по Венеции, абсолютно хаотично, даром еще не стал набрасываться на людей, чтобы забрать у них куски короны, если мне нужно найти в первую очередь место, которое существует не первый век, не вчера его, в общем, гастрабайтеры построили, чтобы найти там артефакт? Чтобы найти такое место, мне нужно просто включить мозг, просто подумать, просто собраться, вот и все, вот и все! Я соскреб себя с моста, вскочил радостный и окрыленный и помчался в отель. Мне казалось что все мои чаяния сейчас разрешатся и я приду к мысли, той самой главной мысли, которая все организует в моей жизни, все наладит и я, наконец-то, сделаю то, чего хочет от меня небо. Наконец-то мне не будет стыдно за самого себя. Наконец-то я перестану задерживать светлых и радовать темных своим промедлением. Ребята ждут этот собранный артефакт. Значит, и мне нужно собраться. Я приперся в отель, во всем доме не горело ни одно окно, только пара фонарей на входе, на ресепшене на меня поднял оливковые глаза сонный седой итальянец, еще сохранивший стройность и привлекательность, которая ему помогала с пожилыми брюзжащими на жизнь сеньорами, я махнул ему рукой, он моргнул в ответ и снова завалился на стол. Я назвал бы это неучтивостью и профнепригодностью в любом другом городе мира, но не здесь: шум волн каналов Венеции реально рубил в сон. И мало кто мог этому сопротивляться. Но мне-то! Мне-то было нужно срочно догнаться чашкой кофе! Ресторан уже, разумеется, не работал, поэтому я крайне был рад, когда нашел в конце коридора автомат с кофе и зарядил туда пару евро. Дерябнул «якобы натурального» кофе из автомата и почувствовал себя намного лучше. Приполз в свой номер, сел на кровать, не раздеваясь и не включая свет. Только лунный свет из окна, только шелест волн. Еще один бумажный стакан с кофе я приволок с собой. Я сделал пару глотков живительного напитка. Итак, что мы имеем. Венеция, в которой я не знаю никого и ничего. Оставшиеся 3 куска артефакта. Может быть, два. Или один, но большой. Это неизвестно, как последний паззл в картине – подойдет то, что должно подойти. Ограниченное время, поджимающее светлых. Значит, всё как то так. Я вспомнил, что все гиды, группы которых я обгонял в течении всего дня, на разные лады талдычили об историях с привидениями разных замков Венеции, суть которых была всего одна: возлюбленный отправился на войну, девушке сообщили ложную весь о его смерти, она покончила с собой. И вот теперь ее призрак ходит по всем этим замкам и пугает туристов. Очень мрачные истории, похожие как две капли воды одна на другую. Вот что с людьми делает отсутствие интернета. Щас бы он ей кинул селфи в Whats up – жив, не переживай, и геолокацию, что мол, на войне, а не с соседкой развлекаюсь – и все было бы Ок. Но нет же, нет, драма – драмой. Куча невинных жертв из-за недостатка информации. Венеция – город влюбленных? Ха! Заманчивая сказочка для туристов. Венеция – город призраков, неприкаянных душ самоубийц и убийц, живущих тут веками, неотпетых, за которых некому помолиться и некому вырвать их из пут и цепей своих же грехов, которыми они вечно прикованы к этому городу до Второго Пришествия. Мдааа…Темный островок состоящий из темных. Пикантные истории, окончившиеся внезапной смертью. И буквально кучка праведников, из-за которых Венеция еще не ушла под воду. Небо медлит, небо смотрит как отделяются зерна от плевел. И как в такой ситуации искать артефакты? Это все равно, что искать бриллианты на помойке – настолько мало шансов, что даже смешно об этом говорить. И не просто на помойке, а опасной помойке, где тебя каждый день могут грохнуть и спрятать твой труп тут же, в этих грязных дебрях. Но я сделан из стали, на меня смотрят глаза Бога, я не могу пропасть. Я не могу вернуться к нашим из Венеции несолоно хлебавши. Нью-Йоркский отдел светлых просто на смех меня поднимет и опять завоет, что вот их бы сотрудник, от он бы точно справился и надо было сразу брать его. Наши точно расстроятся. Причем, не только моя команда – я огребу со всего мира. Конечно, они мне ничего не скажут. Но общее расстройство будет висеть в воздухе среди наших, а там и до поражения недалеко. То есть, из-за какой то фигни. Из-за того, что я не могу расшифровать ребус Венеции, я заставлю страдать всех светлых, весь земной шар?! Хрен вам. Я схватил ветровку и вышел на улицу. Я был зол. Зол на самого себя. Венеция дыхнула мне в лицо влажным соленым воздухом, она была дерзка сегодня ночью, как никогда. Венеция – это город, где за углом тебя может поджидать смерть или любовь с одинаковой вероятностью. Я наткнулся на группу туристов в маскарадных костюмах и масках Чумного Доктора. Мама дорогая. Вот уж действительно, где ужас на крыльях ночи. У нас таких страшных обучающих манекенов даже в учебке не было. Так, вампиры всякие и нежить. Надо предложить учебному отделу сделать их в масках чумного доктора, чтобы никто из наших не наложил в штаны в Венеции, как я только что чуть не. Я вжался в стену дома и сделал вид, что у меня очень интересные обои на смартфоне и я их увидел в первый раз. Меня коснулись их плащи, но при этом я ничего не почувствовал. Я внимательно посмотрел им вслед и увидел, как буквально метров через 5 они начали растворяться в воздухе. Привидения! Вот я и нарвался на них, так сложно и так просто – просто выйти в 12 ночи и прогуляться по Венецианским улочкам и вуаля! Первые чумные доктора – ваши! Привидения с доставкой к подъезду! Сервис просто на уровне фантастики. Мной они не заинтересовались. Я постарался прийти в себя и пощипал себя за руки. Ладно, чумные доктора полетели по своим делам, меня они точно не касались, такие заблудшие души должно судить небо. Прочитаю за них пару молитв перед отходом ко сну – это все что я могу им помочь. Только как бы мне не заснуть вечным сном в эту ночку. Интересно, куда они полетели, кого клевать своими огромными носами? Такие приснятся – матрасом не отобьешься. Я пошел куда глаза глядят, я просто не мог дезертировать и уйти в отель сладко спать, пока не пойму, почему у меня никак не получается подключиться к этому городу и почему я не могу найти оставшиеся куски артефактов. Чувствовал себя одиноким и всеми покинутым. А еще тупым. Думай, моя голова, думай. Я так напрягал её, что в конце концов она у меня отказалась соображать и демонстративно заболела. Ну вот, еще эта напасть. И именно в этот момент всплыли эти. Суки зеленые. То есть, сирены. Ундины. Русалки. Без разницы. Как ни назови этих тварей, на их счету тысячи погибших глупцов, думающих, что они смогут справиться с их зовом. И при этой моей мысли они они опять завыли своими голосами. И я опять, как лох, низко наклонился над водой, свесившись с перил моста, пока кто-то одним метким и сильным толчком не откинул меня в обратную сторону. Это был опять тот же чувак в маске. Он повторил фразу: «Я же сказал, потихонечку». «Постойте!»,– крикнул я ему, но он уже исчез, растворился за одним из поворотов в кривые венецианские улочки. Итак, меня кто- то постоянно благородно спасает. Кто-то из наших, светлых. Хотя, впрочем, это может быть одно из привидений – говорят, что тут есть некоторые добрые. Я отошел от голосящих сирен на достаточное расстояние и воткнул в уши наушники от телефона, врубил музыку, да погромче – почему я не додумался про это раньше? В 18м веке таких девайсов не было, вот и тонули мужики, бедные, под песни этих зеленых сук. Красивые, да, но суки же. Под музыку из моего плей листа Венеция была еще прекраснее. Должно быть, феи ночевали каждую ночь на крышах, баюкая маленьких детей горожан и рассказывая им сказки про прекрасных принцесс и отважных принцев. Хм. Он сказал «Потихонечку». Потихонечку – это означает не паниковать. А я паникую, откровенно паникую. Надо держать свой мозг исключительно холодным. Так он лучше соображает. Паника – для слабаков, а я никогда не был таким. Был сомневающимся, был растерянным, был осуждающим себя и других, но не слабаком, нет. Я сделаю все от себя возможное, чтобы не провалить это задание. Я перестану есть, спать, но я сделаю все от себя зависящее. Луна над Венецией висела как огромный оранжевый апельсин. Полнолуние. Сегодня полнолуние! Тогда неудивительно это все: и то, что обстоятельства выгнали меня из отеля на улицу, и привидения Чумного доктора, и мое отчаянье. Неудивительно. Этого следовало ожидать, загляни я чуть ранее в лунный календарь. Я опять обозвал себя дураком и мне даже на секунду не полегчало – голова продолжала болеть и ей было по фиг. Если лошадь сдохла – слезь с лошади, стегать ее бесполезно. Я всегда себе это говорю, жаль, не всегда понимаю. Я опять побрел бродить по ночному городу, ложиться спать мне было стыдно. Я почти сбил кроссовки о булыжные мостовые, когда где-то далеко закукарекал петух и я понял, что время приближалось к утру. Розовый рассвет озарил остроконечные верхушки крыш туманного города, а я даже не заметил. Розовые рассветы были не для меня, нет, не для меня, пока я не соберу все воедино, я был должен доделать то, ради чего я сюда приехал. Розовые рассветы были для влюбленных, а не для светлого агента на грани отчаяния. Я побрел, несчастный и поникший в отель. Опять неудача. День поисков и мучительная ночь окончились очередным фиаско. Я вылез из душа, прочитал молитвы, лег на кровать, чтобы посушить волосы феном, но фен постоянно выпадал у меня из рук с громким стуком падая на пол – я засыпал, неотвратимо засыпал…Закончилась неудачная ночь неудачного дня, Бог даровал людям сон как паузу для отдыха, тихий остров посреди моря бесконечной жизненной борьбы. Проснулся, все еще сжимая в руке фен от того что солнце беспардонно пробивалось в щель между занавесей и светило мне, как водится прямо в глаз. «Солнце светит прямо в глаз, загори моя спина», – детские стишки из нашей памяти не выбить даже ядерной войной. Я бросил фен, вскочил с постели, начал лихорадочно собираться. Главное – сделать вид, что у тебя еще есть надежда и она обязательно появится. Главное – делать вид, что ты оптимистичный, деятельный, жизнерадостный человек и все твои проблемы тебе по плечу, и именно так и будет. Иногда нам нужно притвориться, что у нас уже есть то желаемое, что мы так хотим получить. Потому что уныние еще никогда не приближало нас к цели. Как может огромный булыжник на шее приблизить к цели? Если ваша цель – покоиться на дне Венецианского канала вместе с рыбами и костями таких же нераскаянных грешников – тогда да, тогда поможет. Если же вы хотите чтобы ваша душа жила вечно и радовалась в неизглаголанно прекрасном месте – тогда стоит забыть про уныние навсегда и продолжать шевелить лапками, даже если обстоятельства кажутся вам ужасными и проблемы – неразрешимыми. Я выбирал второе. Я шевелил лапками. Я не был лучше умнее, талантливее, сильнее других. Мой секрет был крайне прост – я не отчаивался. Я шевелил лапками, даже когда на меня падала бетонная плита. Я шевелил лапками, даже когда на меня шел девятый вал. Я шевелил лапками, когда все смеялись надо мной. Я шевелил лапками, когда все презирали, гнобили и ненавидели меня. Я шевелил лапками, когда воровали мои идеи. Я шевелил лапками, когда мои единомышленники и друзья предавали меня. Я шевелил лапками, даже когда думал что никто на свете не любит меня. Глаза Бога смотрели на меня. Я не мог опуститься на дно под этим взглядом.