Последний в черном списке

— Да нет! Зачем они здесь нужны! Тут все тихо. Тут народ, конечно, с амбициями. Им все кажется, что они кому-то могут понадобиться… Охрана, автоматы, консьержи. У всех по три машины. А я сколько здесь работаю, ни на кого пока не покушались. Даже удивительно! Депутат тут один живет. Так вот к нему как-то приезжали с автоматами. Я так и не понял, что это было. Приехали, вбежали на пятый этаж, а потом обратно…

— Мне нравится, — задумчиво сказал Елизаров, удивляясь, насколько органично складывался их разговор. — Посидел, выпил… И телевизор, наверное, есть. Да?

— Да. И телевизор, конечно. Маленький, размером не больше книжки, но и этого достаточно. А что? Ты на мое место пойдешь, если что?

— Надо подумать, — уклончиво ответил Владислав.

— Давай! Так и мне будет легче уйти отсюда, — оживился консьерж. — Меня приятель устраивал, не хочется людей подводить, если я внезапно свалю…

— А покажи, как у тебя там в комнате.

— Да заходи. Не проблема. Только если кто пойдет, не высовывайся. Сядь на диван. Тогда ничего не видно.

— Ладно.

Мужчина закрыл створку окна и скрылся в темноте комнатки. Затем в глубине подъезда чуть дальше окошка консьержа щелкнул замок, и открылась дверца, ведущая в комнату.

Владислав вошел и осмотрелся. Не очень-то просторно, но аккуратно. Мебель была новая, хотя и примитивная. Маленький диванчик рядом с окном стоял немного левее оконного проема. Под самым окошком располагался стол и два стульчика. В углу при входе белый радиатор отопления, шнур от которого тянулся через всю комнату. Дверь в туалет. Елизаров заглянул в уборную. Совмещенный санузел. Туалет и душевая. Кафельные стены. Такой же пол.

В другом углу комнаты стоял холодильник.

На полу на маленьком коврике стояли мужские полуботинки, пара домашних тапочек и старые солдатские сапоги.

Елизаров поставил свою сумку на стул у стола.

— Вы тут вдвоем работаете? — спросил он, осматривая комнату.

— Ну да. По очереди. Двое суток напарник, двое я.

— Понятно. А ты действительно хочешь увольняться?

— Да хочу… Надоело уже. Я, дурак, с завода уволился. Радиоприборы делали. Напился и пришел так к начальнику. Приятели рассказывали, что я даже сел к нему на стол. Песни пел. А я не помню. Хоть убей. А мне и по специальности было, и корки у меня есть. Ну, в общем, я сюда временно устроился… Хочешь, приходи завтра в домоуправление. Сразу и переоформим. Я решил, пойду снова на завод. А не получится, все равно буду другую работу искать. Так что — смотри…

— Ну, в общем… — Елизаров сделал вид, что гасит в себе последние колебания. — Мне вроде подходит… Давай! Завтра устраиваюсь. А ты, может, покажешь, что здесь, как? Вентиля какие, переключатели…

— Только не сейчас. Давай завтра, когда придешь. А то днем жильцы могут возмущаться, что у меня посторонние, мол.

— Ну, буду считать, что мне повезло. А выпить? Как? За встречу?

— Давай, — охотно согласился консьерж. — Только когда? Сейчас нельзя. Жильцы заметят.

— А я вечером приду. Заодно и покажешь все свои краны и переключатели. А?

— Годится. Только вечером — это когда?

Неожиданный и благоприятный поворот событий внес в планы Елизарова определенную ясность.

— А вечером тут кто-нибудь ходит? — спросил он.

— Ну, как сказать. После двенадцати редко. Так, только молодежь бывает. А ночью я, честно говоря, сплю. Это по секрету.

— Я в двенадцать приду, нормально? Все равно по гостиницам болтаюсь. Меня, кстати, Олег звать.

— Игорь, — представился консьерж и уже с видом заговорщика добавил: — Буду ждать.

Мужчины попрощались, и Елизаров вышел из подъезда.

* * *

Машина сыщика медленно ползла по центральным улицам города. Перегудов еще раз мысленно перебрал материалы заключений экспертов, припомнил обстоятельства всех трех убийств.

И всякий раз его мысль возвращалась к семье Елизаровых.

Очевидная связь между убийствами двух диспетчеров и Егора Старцева вызывала у Перегудова определенные догадки о причастности этой семьи ко всем происшествиям. Вернее, одного из членов семьи…

Перегудов готовился к встрече. К этому времени они вместе с Сабуровым определили друзей Егора Старцева. Такие же мальчики-мажоры: Андрей Савельев, Тимур Ромащенко и Павел Бобров. Ладно, надо сосредоточиться. Не раз по долгу службы встречаясь с родственниками, переживающими трагическую утрату близких, он знал, что главное самому сохранять ровное, спокойное состояние. Но случай с семьей Елизаровых вызывал у следователя непреодолимое волнение.

Наконец он добрался до нужного ему дома. Здесь жили Елизаровы.

Дверь открыла женщина, в которой Перегудов без труда узнал мать семейства. Ее темно-каштановые волосы были слегка растрепаны. Аккуратный домашний халатик, запахнутый на манер японского кимоно, был ей, как показалось Перегудову, великоват. Марина Сергеевна, на его взгляд, неплохо держалась. Она даже попыталась растянуть губы в некое подобие улыбки.

— Здравствуйте. Я из прокуратуры… — начал Перегудов.

— А! К нам сейчас часто приходят. Мужа дома нет, — безучастно сообщила женщина.

Ее речь звучала монотонно и тихо.

— А вы — супруга Владислава Елизарова?

— Да.

— Можно пройти? — спросил Перегудов.