Последний в черном списке

— Валя, что?.. — Он выбрался из салона ей навстречу и далеко не с той помпезностью, которую планировал, протянул Валентине огромный букет чайных роз. — Что-то не так? Что случилось?

Она даже не взглянула на цветы. Не говоря уже о том, чтобы принять их. Подняла на Егора лицо, и молодой человек заметил, что ее глаза полны слез. Губы слегка подрагивают.

— Да что с тобой? Ты мне скажешь? — Он забросил букет обратно в салон и, взяв девушку за плечи, немного встряхнул ее: — Валя!

— Мой брат… Сережка… Он погиб.

— Как это погиб? — не понял Егор.

Валентина уткнулась ему в грудь и, уже не сдерживая рвущихся наружу слез, разрыдалась.

— Помнишь, я говорила тебе вчера, что он улетел в Женеву?.. Родители сильно волновались… И не напрасно. Они разбились! Двести пассажиров. И среди них мой брат… Ты не смотрел телевизор?

Слезы душили девушку, и Егор мог разобрать далеко не все ее слова. Но суть он ухватил. И вдруг неожиданно для самого себя почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.

— Прими мои соболезнования… — он и сам толком не знал, что следует говорить в таких случаях.

Но Валентина и не слышала его.

— Не могу находиться дома, — призналась она, немного успокоившись. — Мама все время плачет, отец мечется, как лев в клетке, все звонят, сочувствуют. Да еще этот включенный телевизор, где постоянно напоминают о трагедии… Зачем он это смотрит? Что еще хочет услышать?

Егор гладил ее по спине.

— Поедем куда-нибудь на природу? — предложила она. — Я чувствую, что мне просто необходимо глотнуть свежего воздуха.

Он готов был застонать от досады. В эту секунду мысли о гибели брата Валентины, ее слезы — все вылетело из головы Егора. Все, кроме одного. Чертов разбитый самолет стал новым неожиданным препятствием на пути к тому, к чему он так стремился. Валя не собиралась ехать к нему, как они договаривались вчера. Не собиралась дарить ему свою девственность. Ее можно, конечно, понять, но ему-то каково! Почему он должен обламываться из-за каких-то пьяных пилотов или чего-то там еще, что послужило причиной трагедии.

— Я надеялся, что мы посидим у меня, — он все же решил попробовать. — Купил шампанского, заказал ужин…

— Егор! — Валентина отстранилась от него так резко, словно ее ударило током. — Как ты можешь?! У меня умер брат, а ты…

— Валя, успокойся, — интонации получились немного жестче, чем он рассчитывал. — Я не предлагал тебе ничего такого. Просто посидеть, сменить обстановку, так сказать. Хотя вчера мы договаривались… И это тоже могло бы помочь тебе развеяться…

— Ты — дурак? Да?

Она толкнула его в грудь двумя руками, и Егор едва не потерял равновесие, успев в последний момент ухватиться за раскрытую дверцу машины. Первым рефлекторным желанием было ударить ее в ответ. Наотмашь, по лицу. Но Егор сдержался. Вовремя вспомнил, кто перед ним и чем подобный поступок может обернуться в дальнейшем.

— Да нет, Валя. Я не хотел тебя обидеть. Но ты тоже должна понять. Жизнь не остановилась. Она продолжается.

По ее щекам вновь заструились слезы. Она вытерла их рукой и уронила взгляд.

— Я не хочу сейчас спорить с тобой, — красные белки глаз на фоне мертвенно-бледного лица не делали Валентину уже такой привлекательной и сексуальной. — Мне вообще не хочется сейчас разговаривать с тобой, Егор. Я подышу воздухом одна. Хорошо? А ты… Когда ты поймешь, насколько ты был не прав, и одумаешься, позвони мне. Допустим, завтра.

С этими словами она резко развернулась и зашагала прочь, направляясь к ведущей из двора арке. Егор поспешно устремился за ней и схватил за руку чуть выше локтя.

— Валя, постой!

— Пусти меня! — Она постаралась выдернуть руку, но хватка у молодого человека была крепкой. — Егор, не усугубляй положения. Ведь я дала тебе шанс…

— Какой шанс? О чем ты говоришь? — Он злился на себя, на нее, на весь окружающий мир и лихорадочно думал, как теперь исправить положение. — Я ведь ничего такого не сказал. Откуда причина для обиды?

— Неужели ты даже этого не понимаешь? Значит, правильно мне говорила мама. Все вы одинаковые. Пытаетесь быть чуткими, романтичными, но все время только и думаете о том, как бы залезть девчонке под юбку. У тебя есть на уме что-нибудь, кроме секса?

— Да кто говорил о сексе? — Егор почти кричал от отчаяния.

— У меня несчастье. Большое несчастье. А ты вместо того, чтобы поддержать или утешить как-то, предлагаешь поехать к тебе и говоришь о том, что жизнь продолжается. И почему бы нам между делом не дать начало новой жизни? Да, Егор?

— Я не говорил такого!

— Не говорил. Но подумал.

— Нет же! Не будь дурой, Валя! Я только…

Он осекся на полуслове, но было уже поздно. Слово, как известно, не воробей. Егор бы и рад был вернуться на фразу назад, но уже не мог. Валентина дернула руку сильнее и высвободилась-таки из его цепкого захвата.