Последний удар

— Я там увидел вашу табличку. Мне нужен бензин. Не продадите? — Она увидела, как человек кивнул в ответ. — А жене не повредила бы чашка горячего кофе и бутерброд.

Джону пришлось внести ее в кухоньку, заполненную клубами пара. Кухонька была грязноватая, обсиженная мухами еще с прошлого лета, но Клер казалось, что ей в жизни не доводилось бывать в столь блаженном месте. Она прильнула к печурке свекольного цвета, прихлебывая обжигающий кофе, казавшийся ей на вкус чем-то вроде амброзии, заваренной на грязи. Она чувствовала, как ее тело постепенно возвращается к жизни. Она услышала слабый голос и тут же поняла, что говорит она сама:

— Бедный малыш! Ты еще здесь? — Она рассмеялась от нелепости сказанного и с тревогой ощутила, что сейчас с ней произойдет истерика. Она намеренно сделала большой глоток — и все глупости буквально выжгло на ходу.

Мужчины вернулись как-то слишком скоро. Джон поспешно выпил кофе, и она поняла, что сейчас все начнется сначала.

— Нам обязательно ехать? — Она старалась унять дрожь в голосе: Джон терпеть не мог трусливых женщин. — Я бы лучше осталась здесь, чем снова туда… Это так опасно, Джон. Если ты не думаешь о себе, обо мне, подумай хотя бы о ребенке.

— Ни с тобой, ни с ребенком ничего не случится.

Человек в рваном свитере сказал:

— Так у вас жена в положении? Лично я бы сегодня и козла на улицу не выпустил. Так что, дамочка, здесь, конечно, не резиденция миссис Астор, но моя кровать всегда в вашем распоряжении.

— Вы очень добры, — тихо сказала Клер. Она знала, что все это бесполезно. Всякое сопротивление, несогласие только распаляли мужа, прибавляли ему упрямства и злобы.

— Клер, ты готова?

— Мистер, да вы свихнулись! — воскликнул конюх.

Джон Себастиан швырнул несколько монет на кухонный стол, ухватил жену под руку и повлек во тьму. Он молча втиснул ее обратно в «пирс» и, усевшись рядом с ней, процедил:

— Сегодня ты будешь спать в своей постели! Кроме того, не затем я так много проехал, чтобы сейчас отступать.

«Вот-вот, — подумала Клер, — вот что для него самое главное — никогда не отступать, чем бы ни пришлось расплачиваться».

И на нее снова нахлынули разом все ее страхи. Укрывшись полостью, она бережно прикрыла живот руками.

Катастрофа произошла внезапно. Дождь перешел в мокрый снег, и слякоть покрылась корочкой льда. «Грейт-эрроу» замер на вершине подъема, как бы в раздумье, накренился и сам по себе покатил вниз.

У Клер напряглись все мускулы. Глядя во тьму безумными глазами, она уперлась в днище. Огромный «пирс» в тошнотворном темпе набирал скорость. Джон Себастиан яростно вертел беспомощную баранку в разные стороны.

Потом их стало заносить.

Клер вскрикнула:

— Джон!

Это был последний звук, который Себастиан услышал до удара.

Ему казалось, что кто-то изо всех сил бьет его по голове. От боли он очнулся и оказался в ледяной тьме. Его выбросило из машины. Он лежал на сугробе возле дороги. Должно быть, он уже пролежал там какое-то время: дождь прекратился, в небе светила луна. Он уселся на снегу и обхватил голову руками. Но пульсирующая боль не отпускала. Он, шатаясь, поднялся на ноги и ощупал себя. Болело все, но вроде бы ничего не сломалось.

«Мне повезло», — подумал он.

И тут же вспомнил: «Клер!» Он принялся ошалело смотреть во все стороны.

Сначала он не мог разглядеть ее. «Пирс», как мертвое животное, лежал вверх колесами, наполовину съехав с дороги. Он ударился о большое дерево и перевернулся. По всей дороге были разбросаны их вещи, обновки Клер.

Потом он увидел ее. Она выпала из машины и оказалась под ней. Большая часть тела была свободна, но машина придавила ей левую ногу и бедро.

Она застонала.

— Клер! — воскликнул он с облегчением.

Он подобрался к ней, стараясь удержаться на ногах.

Она была без сознания. На льду, в том месте, где она ударилась затылком, темнело пятно крови. Себастиан ухватился за автомобиль и изо всех сил потянул вверх. Ткань крыши примерзла ко льду. Ярость переполняла его. Он тянул, пока не почувствовал, как что-то треснуло и поддалось. Но тут он остановился: приподнять автомобиль и одновременно вытащить Клер из-под машины ему было не под силу.

— Клер. — Он посмотрел в ее наливающееся синевой лицо, стараясь не поддаться панике.

Потом он побежал по пустой дороге. Один раз он поскользнулся и тяжко рухнул. Правый локоть и бедро ожгло болью, но он поднялся и побежал дальше.

И по дороге, в нескольких сотнях футов, как по волшебству, показался усыпанный снегом белый частокол, несколько заиндевелых деревьев, а за ними — дом с горящим фонариком. У забора стоял железный столб, на столбе покачивалась черная табличка, а на ней в лунном свете блестели золоченые буквы:

КОРНЕЛИУС Ф. ХОЛЛ. ДОКТОР МЕДИЦИНЫ.

Его охватила великая радость. Он рывком распахнул калитку, промчался по дорожке, оставляя в снегу глубокие следы, и замолотил в дверь доктора.