Последний удар сердца

От «лишних» денег Илья не отказывался. В этом смысле он был реалистом и понимал, что начинать новую жизнь с пустыми карманами будет не так просто. Хотя, с другой стороны, если бы что-то пошло не так и новую жизнь пришлось начинать без копейки за душой, Прудников все равно бы ушел в эту жизнь с головой. Главное, чтоб подальше от киллерства и всяких «борисов аркадьевичей».

Лаша лишь частично понимал смысл происходившего перед ним. Он старался навострить уши, чтобы расслышать разговор. Ему казалось, что пара решает, каким способом начать его мучить. Но когда высокий мужчина погладил Шпаликову по плечу, отчетливо промолвил «до свидания» и тут же покинул подвал, абхазец понял, что ошибся. Страху от этого, правда, не поубавилось. А как раз наоборот. Катька и без посторонней помощи могла реализовать свои угрозы. Яркие картины сцен вероятных мучений замигали в его воображении, будто цветные слайды. Пленник сжался от угнетающего предчувствия и забился в угол. Женщина медленно повернулась к нему и спокойным голосом спросила:

— Ну, с чего начнем?

27

Борис Аркадьевич назначил встречу Илье на одной из подземных парковок в центре города. Илья постарался быть пунктуальным. Он прибыл в указанное место точно в оговоренное время. Благодетеля еще не было. Ну или, по крайней мере, его не было видно. Киллер оставался в машине, посматривая время от времени по сторонам. Ожидание затягивалось. Прудников задумался, вспоминая сына и мечтая о Наташе…

Его задумчивость прервал стук костяшками пальцев по боковому стеклу. Наконец-то появившийся куратор улыбался, словно гонец, принесший городу и миру добрую весть. Биатлонист открыл дверцу, «гонец» забрался в салон и сел рядом с ним. Улыбка не исчезала с его лица, была будто приклеенная. «Господин Улыбонский», как успел его про себя окрестить Илья, не стал объясняться насчет причин опоздания. Извиняться тоже не стал. «Не царское это дело». Он сразу без всяких предисловий начал разговор по существу.

— Хочу обрадовать, что для тебя это будет последний заказ, — проговорил куратор. — После его выполнения мы будем в расчете, и ты станешь свободным. То есть получаешь вольную и распоряжаешься собою, как того сам хочешь. У нас к тебе вопросов больше не возникнет.

— Ну, это хорошо, — промолвил киллер, пытаясь изобразить искреннюю радость от новости. — Что я должен делать на этот раз?

— Странный вопрос, — хохотнул «гонец». — То же, что и всегда. Пиф-паф.

— Это понятно. А детали? — Илью вдруг стали одолевать какие-то нехорошие предчувствия.

Куратор не прекращал улыбаться.

— Детали будешь узнавать постепенно, — сказал он. — Рекомендую не задавать пока лишних вопросов. Ответов на них ты все равно сейчас не получишь. Дело особенное, поэтому его обстоятельства до поры до времени будут держаться в секрете. Просто прими это к сведению и смирись с таким положением вещей. Это не мой каприз. Так решили те люди, которые стоят надо мной и на которых ты реально работаешь. Ты понимаешь, о чем я толкую?

— Понимаю, — в знак согласия кивнул Илья. — Но если детали будут доведены позже, то стоило ли нам сегодня встречаться? Вы ведь не собираетесь меня сейчас просвещать или инструктировать…

— Я смотрю, что ты стал въедливым, как настоящий профессионал, — заметил куратор. — Все хочешь знать тут же и сразу же. Но повторюсь — ты должен ждать. Что касается сегодняшней нашей встречи, то она имеет вполне очевидный смысл. Я сказал тебе то, что не мог бы сказать по телефону. Это одно. А второе — первую порцию деталей заказа ты все-таки от меня узнаешь.

— Имя мишени? — попробовал предположить Прудников.

— Нет, — покачал головой Борис Аркадьевич и развернул план города. — Вот это твоя будущая огневая точка, — он обвел место маркером и надписал номер дома. — Ты должен быть на крыше. Запоминай — на крыше, а не на чердаке. Скорее всего, где-то в средней ее части. Это еще уточняется. В каком направлении и по кому конкретно ты будешь «работать», я тебе сообщу дополнительно по мобильному телефону с временного номера. И вообще, все дальнейшие указания по этому делу будешь получать именно так. Вплоть до последней секунды перед устранением объекта.

Биатлонист слушал его и думал: «Что ж это за дело такое, раз они вдруг решили напустить столько тумана? Раньше все объясняли сразу и не вертя хвостом. И не просто объясняли, а обосновывали, почему я не должен жалеть тех, кого они «заказывали». Преступники, злодеи, воплощение вселенского зла. А здесь вот так — готовься убивать и не выпендриваться, ибо это не твое дело — знать, кому ты запустишь пулю в лоб. Что-то здесь нечисто. Какой-то подвох кроется тут. А куратор все «душит лыбу», будто я должен разделить с ним радость. Да уж какая тут радость! Заставляют идти по узкому коридору и не говорят, что там будет в конце. Боже, кого же я должен буду застрелить? Кого?»

— Эй, стрелок, хватит летать в небесах, — произнес Борис Аркадьевич. — Ты все слышал, что я тебе сказал?

— Да, — односложно ответил Илья.

— А из услышанного все уяснил?

— Конечно.

— Ну, если все понятно, то — до связи. Готовься. Я тебе позвоню.