Последний удар

Ответ на сопутствующий вопрос — кто его найдет? — Эллери считал предрешенным. Если события будут следовать прежней схеме — а она казалась постоянной, хотя и бессмысленной, — то подарок должна была обнаружить Расти. Тот, кто днем больше всех контактировал с Джоном, вечером находил подарок — по крайней мере, начиная с пятого, воскресного вечера. В тот день Джон застал врасплох Эллери в своей спальне, и вечером Эллери нашел подарок. В понедельник Джон шантажировал Дэна З. Фримена, который и обнаружил шестой подарок вечером. Во вторник Вэл Уоррен призналась на конюшне в своей страсти к Джону, а тем же вечером нашла восьмой подарок. Среда была исключением — седьмой подарок обнаружил в рояле Мариус, хотя в тот день между ним и Джоном не происходило ничего особенного. Но вчера, после литературного шантажа в спальне Роланда Пейна, последний нашел девятый подарок.

Эллери пожал плечами. Он не придавал слишком большого значения подобным фактам. Очевидно, они не были совпадениями, но, с другой стороны, даритель не мог предугадывать отдельные эпизоды каждого дня. Кто бы он ни был, он просто пользовался происходящими событиями.

С таким количеством людей, постоянно перемещающихся по этажам и комнатам, было несложно оставаться в курсе всего творящегося в доме. Эта сторона действий таинственного дарителя, вероятно, была второстепенной в той смертоносной игре, которую он вел. А в том, что он вел ее в большей степени с ним, чем с Джоном или кем-либо еще, Эллери убеждался все сильнее.

Куда более насущными казались ему другие вопросы. Кем был мертвец и как он соответствует остальным фрагментам картинки-загадки? Как объяснить тот ошарашивающий факт, что хотя, судя по всему, брат-близнец Джона должен был скрываться в доме, но, согласно информации сержанта Вели, был похоронен в возрасте двух недель? И наконец, что означают ежевечерние подарки?

* * *

Как и предвидел Эллери, десятый подарок обнаружила Расти. После обеда она поднялась к себе за простыней для Джона, остававшегося на диване, и прибежала бледная как полотно, сжимая в руке очередную зловещую посылку.

— На моей кровати... Кто-нибудь п-пусть заберет ее...

По форме коробка отличалась от предшественниц — она была плоской, напоминая те, куда в галантерейных магазинах упаковывают носовые платки.

Но коробка оказалась уникальной и в другом смысле. Когда Эллери снял крышку, то не нашел внутри ничего, кроме белой карточки.

— Подарка нет! — воскликнула Эллен.

— Приятная перемена. — Джон явно испытывал облегчение. — Может, тот недоумок, который скрывается за этой чепухой, начал понимать, что его шуточка всем надоела.

— Я в этом не так уверен, Джон. — Эллери прочитал вслух отпечатанное на машинке сообщение:

А в десятый вечер Святок

Шлет любовь твоя в подарок

Г о л о в у в знак смерти скорой,

Нет спасенья от которой.

З у б один торчит, как штык,

Чтобы сыщик стал в тупик.

Джон изобразил усмешку.

— Милые чувства. Не смотри так трагично, Расти. На меня это уже перестало действовать. К тому же я не выношу скверных стихов.

Но это никого не одурачило.

— Нет подарка! — взвизгнула Оливетт Браун. — Выглядит зловеще. Что это может означать?

— Возможно, у него иссякли идеи, — предположил доктор Дарк.

— Или он не смог раздобыть голову, — сказал Мариус.

— Это замечание мне не кажется забавным, Карло, — холодно произнес Пейн. — Фактически, в вас меня все не слишком забавляет.

— Прекратите, вы, оба, — вмешалась Валентина. — Что вы думаете об этом, Эллери? Почему этим вечером нет подарка?

— Подарок есть. — Эллери постучал по карточке. — «Голову в знак смерти скорой». Такая голова уже была, помните? «Голова, где глаз один. Значит, скорой смерти жди». Голова, где «глаз закрыт, закрыт и рот».

— Тряпичная кукла в новогоднюю ночь! — воскликнула Эллен.

Эллери кивнул. Подойдя к шкафу, где хранились подарки, он обследовал замок, снова кивнул, затем, не пытаясь воспользоваться ключом, повернул ручку. Дверца шкафа открылась.

— Замок взломали, вероятно, прошлой ночью. Наш друг неистощим на сюрпризы, не так ли?.. Да, она здесь, — мрачно промолвил Эллери, — хотя и в исправленном состоянии.

К закрытому глазу и полоске рта на белой краске, покрывающей лицо куклы, добавилась третья черта — короткая вертикальная линия, тянущаяся вверх от правой стороны «рта». Несмотря на примитивный рисунок, смысл ее был ясен — она означала зуб, торчащий вверх в зловещей ухмылке под насмешливо прищуренным глазом.

Им пришлось помочь Джону лечь в постель.

* * *

Той ночью молодой мистер Квин испил в своей спальне горькую чашу до дна. Дело уже было не в нагромождении одной тайны на другую и не в том, что теперешние семнадцать предметов за десять вечеров составляли очередную бессмысленную сумму, а в ощущении издевки. Причем больше не могло быть сомнений в том, кто является ее объектом. Джон Себастьян, возможно, служил мишенью для угроз, но «сыщик» был мишенью для насмешек.