Последний трофей Ганнибала

Граждане шарахнулись назад. Солдаты, стоящие в оцеплении вокруг погребального костра, опустили дротики и, ощетинившись отточенными остриями, стали теснить людей. Возникла давка. Солдаты, распаляясь, принялись лупить дротиками по головам людей, уподобляясь пастухам, направляющим движение неразумного стада.

Желание большинства поскорее покинуть место побоища только усилило неразбериху. Людей давили и топтали. Солдаты отбросили дротики и взялись за мечи. Наконец толпа рассеялась, оставив на погребальном поле десятки пострадавших.

Корнелию меж тем подали горящий факел, и он поджег сложенные особым образом бревна, пропитанные специальным горючим составом. Черный жирный дым столбом поднялся к небу.

Рим ненавидел Корнелия, а Корнелий презирал Рим. После избиения, устроенного по его приказу, он страшился появляться на улицах Города даже в сопровождении до зубов вооруженных телохранителей, предпочитая находиться в стенах Палатина, окруженный верными, как он считал, преторианцами.

Его мозг, отравленный вином, рождал химерические проекты, которыми Корнелий делился с завсегдатаями ежедневных оргий. Так, по примеру Нерона, он мечтал уничтожить Рим, но не путем поджога, а с помощью самих жителей Города. "В один прекрасный день, — заявлял император, — я заставлю всех мерзких ублюдков, проживающих в этой вонючей клоаке, своими руками разрушить всё, что они тут понастроили. Они будут работать без отдыха и жрать отбросы, пока не сроют Рим до основания, а потом я прикажу моим воинам убить оставшихся в живых и затоплю это место, чтобы вода навсегда скрыла останки города, постоянно испытывавшего терпение богов. Я буду карающей десницей, уничтожившей рассадник изощренного порока и всевозможных предательств. Я, подобно Геркулесу, очищу Авгиевы конюшни от дерьма, скопившегося в течение многих лет". Или внезапно собирался начать войну против парфян и требовал направить в провинции распоряжения о немедленной отправке войск к восточным границам Империи, совершенно забывая о том, что его власть распространяется не дальше границ императорского дворца. Подверженный приступам безумия, Корнелий становился опасен даже для тех, немногих, кто оставался ему верен. Участь императора была предрешена.

Убили Корнелия комиты-экскубиторы [4], стоявшие обычно во время пиршеств за его ложем. Опасаясь за свою жизнь, август, с некоторых пор, распорядился рядом с каждым гостем выставлять охрану из двух вооружённых телохранителей, объясняя эту меру заботой о безопасности приглашенных.

Однажды, неожиданно для всех присутствующих, комиты, находившиеся на предписанном им месте, приблизились к Корнелию и, нанеся ему несколько сильных ударов мечами, скинули окровавленное тело на пол. После чего, как ни в чем ни бывало, уселись за пиршественный стол и принялись жадно поглощать изысканные яства.

Гости, ошеломленные произошедшим на их глазах убийством, молчали. Остальные экскубиторы смехом и веселыми возгласами приветствовали убийц.

Тут же кубки наполняются вином. Комиты кричат: "Смерть тирану! Да здравствует свобода!" Экскубитор поднимает диадему и, привязав ее к древку копья, размахивает словно знаменем. Весть о смерти Корнелия распространяется по дворцу и вскоре зал заполняется придворными вперемежку с солдатами, бросившими свои посты. Кое — кто из приглашенных на пир незаметно ускользает, но большинство присоединяется к хору торжествующих голосов. Пользуясь внезапно наступившим безвластием, люди теряют всякий стыд и забывают о правилах поведения и приличии. Начинается грабеж. Тащат все, что попадает под руку, разбивают статуи и дорогие вазы, сдирают со стен ковры и портят мозаичные полы, выковыривая разноцветные камешки, принимая их, видимо, за драгоценные.

Рабы смешиваются с аристократами, комиты и преторианцы бегают по комнатам, увешанные разнообразными предметами, соревнуясь в быстроте рук и остроте глаз, из подвалов поднимают амфоры с вином, толпа добирается до дворцовой сокровищницы, но здесь её встречает сильный отряд, перегородивший узкий коридор, и командир его, не склонный шутить, мрачно советует распоясавшимся мародерам разойтись и не доводить дело до кровопролития.

Вид решительно настроенных солдат, готовых по первому приказу применить оружие, охлаждает разгоряченные головы, и толпа поворачивает назад. Но наверху её ожидает еще большее разочарование. Второму префекту претория удается, наконец, собрать вокруг себя достаточное количество воинов, способных исполнять команды начальников и он самым жестким образом начинает наводить во дворце порядок.

Город, недавно, казалось, погруженный в траур, преображается. Улицы полны жителей, многие из которых облачились в свои лучшие одежды, повсюду слышны радостные возгласы. Поздравления и шутки сыплются со всех сторон, бродячие мимы, фокусники, заклинатели змей устраивают бесплатные представления, гордо расхаживающих преторианцев приветствуют как освободителей от гнусной тирании.