Последний трюк

Когда Келлен заказывал билет на корабль, старик на причале предупредил его, что каждый сухопутный житель должен заплатить дважды: первый раз – за билет, второй раз – за то, что не знает корабельных правил. За билет ты платишь деньгами, за невежество – унижением.

«Лучше не сопротивляйся, – пояснил старик. – Моряки развлекаются достаточно добродушно, но если ты уклоняешься от их шуток, игры могут закончиться скверно».

– Отлично, – в конце концов говорит Келлен.

Без сомнения, полдюжины других матросов ждут, когда нужно выскочить и проделать с ним какую-нибудь неприятно остроумную шуточку, как только он выполнит странный маленький ритуал.

– Тогда давай, – настаивает моряк. – Попроси того, чего ты больше всего желаешь.

С глубоким вздохом, стараясь говорить так громко, чтобы не разбудить свободных от вахты матросов, Келлен кричит:

– Нифения!

– Вот! – говорит матрос. – Чувствуешь себя лучше, правда?

– Мне так неловко, – отвечает Келлен, но, по правде говоря, есть едва уловимое ощущение катарсиса в том, что он озвучивает свои мысли о ней.

– Ещё разок, – просит моряк.

На сей раз Келлен не колеблется.

– Нифения!

– Ещё раз, ибо морские Боги троицу любят.

Келлен хватается за перила, запрокидывает голову и кричит:

– НИФЕНИЯ!

Разумеется, ничего не происходит. Морских Богов не существует, а если бы они и существовали, то не занимались бы исполнением желаний сухопутных крыс во время их первого морского путешествия.

Келлен поворачивается и прислоняется спиной к перилам для устойчивости, суя руку в карман, где лежат стальные метательные карты.

– Давай-ка займёмся остальным, а? – говорит он матросу.

Дородный мужчина пожимает плечами, длинная борода подпрыгивает у него на груди.

– Как тебе угодно.

Келлен следит за руками этого человека, которые, как он полагал, вполне могут его схватить, а также за тёмной палубой за плечом моряка – на случай, если сюда побегут другие. Вот почему он оказывается совершенно не готов к настоящему нападению, когда оно происходит.

Матрос целует его.

– Тьфу. Снова это, – стонет Рейчис.

Большое волосатое лицо мужчины прижимается к лицу Келлена, руки обхватывают его за талию, чтобы удержать.

«Ладно, никто не предупреждал меня о данной морской традиции».

Но что-то здесь не так. Вместо щетины у рта и подбородка губы Келлена ощущают только гладкость мягкой ткани. Шёлка.

Внезапно моряк отстраняется с выражением лёгкого разочарования на лице.

– Получилось не очень хорошо. Неудивительно, что она тебя бросила.

Но Келлен, хотя временами бывает тугодумом, остаётся аргоси, учеником самой Фериус Перфекс. А даже если бы он им не был, он всё ещё помнит, как другой незнакомец поцеловал его в пустыне.

– Вот что меня удивляет, – говорит он наконец, – что кто-то оказался настолько жестоким, чтобы заставить свою гиену прятаться под палубой три дня и три ночи только для того, чтобы сыграть паршивую шутку с бедным, убитым горем метким магом.

– Подождите… что? – говорит Рейчис.

Звук лап, топающих по палубе, – и появляется неряшливая гиена, которая подпрыгивает, чтобы положить передние лапы на перила (морда оказывается в нескольких дюймах от морды Рейчиса), и говорит, в точности изображая слова, давным-давно сказанные белкокотом:

– Демон!

Моряк со смехом протягивает руку и тянет себя за левую сторону лица.

Сперва кажется, будто он срывает с себя кожу, но, едва отлепившись, кожа превращается в широкие полосы красного шёлка. Снова и снова матрос разматывает шёлк, пока ткань не ложится небольшой кучкой у его ног, и теперь он – она.

– Нифения? – спрашивает Келлен, всё ещё слишком взвинченный, чтобы действительно в такое поверить.

Она улыбается ему свирепой, дикой улыбкой амулетчицы.

– Я же говорила, что морские Боги отвечают на все молитвы.

Она снова его целует, и на этот раз его губы касаются её губ, и, когда они стоят рядом на мягко покачивающейся палубе, обнявшись, погружаясь вместе в поцелуй, который будет длиться очень долго, всё это время игнорируя беглые комментарии крайне бесполезного белкокота и тявканье очень весёлой гиены, Келлен неожиданно понимает, что верит в благосклонность моря…

…Может быть.

А может, всё происходит по-другому. Может, он плывёт через океан, ища её, а в результате она спасает его от пиратов, или (что более вероятно, если прошлое – это пролог) они должны спасти друг друга.

Но я не знаю наверняка, потому что сейчас эта история, этот поцелуй, принадлежит вам так же, как и мне. Поэтому давайте в тот момент, когда перевернётся последняя страница, позволим воображению каждого взять верх, а не искать единственного, окончательного ответа на все наши вопросы. Ведь единственное, что я знаю наверняка – когда Келлен в следующий раз увидит Нифению, он будет смотреть на неё с удивлением, как часто смотрел в последнее время, поражаясь тому, насколько она отличается от застенчивой, скромной девочки, какой она казалась в их детстве. А потом будет напоминать себе, что его собственная история не закончена, и, при всех его недостатках, при всех его неудачах, как реальных, так и воображаемых, он может гораздо больше, чем позволяет его воспитание.