Последний сын

Ни Телль, ни Фина не говорили ни слова. Ханнес чувствовал, что человек с лестницы находится у них дома. И он тут главный, он мешает родителям, мешает ему. Ханнес ни о чем не спрашивал отца с матерью. Открыв форточку в своей комнате, он взял книгу, но читать никак не получалось. Заметив на кухне свет, Ханнес пошел ужинать.

Он сел на табурет между родителями. Придвинув к себе тарелку с картошкой, Ханнес краем глаза видел, как тяжело рука отца поднимает вилку. Ханнес перевел взгляд на мать. Фина словно ждала этого. Сразу воспрянув духом, она подмигнула сыну.

— Прям хоть одеваться и опять идти гулять. Так хорошо было!

— Пошли, — подхватил Ханнес. — Поем только. Ведь такой картошки в кафе нет.

Сын склонился над тарелкой. Разломив у себя вилкой картофелину, Фина поднесла один из кусочков ко рту и нечаянно увидела в нерешительности застывшего над своей порцией Телля.

— Ты тоже ешь давай, — кивнула Фина на тарелку мужу. — Тебе пирожного не будет.

Крепко сжимая вилку, Телль погрузился в пахнущую подсолнечным маслом, еще горячую картошку.

Вечер был спасен.

Воскресник

На воскресник по случаю выполнения страной годового плана со всех экранов и динамиков звал сам Нацлидер.

— Такие мероприятия, на которые люди выходят по своей воле в едином порыве, подчеркивают сплоченность нации, ее решимость противостоять любым испытаниям. Мы должны двигаться вперед, к новым подвигам и победам!

— Каким победам? — не понимал Телль. — Над кем? Кого мы хотим победить?

Фина не слушала его.

— Стареет, — задумчиво произнесла она. — Скорее бы.

— Ты о чем? — повернулся к жене Телль.

Фина знала, что, если скажет негромко, то ее, кроме мужа, никто не услышит.

— Вперед ногами.

До сих пор ей не давал покоя случай в соседнем подъезде. На инженера, но не простого, как Фина, а чуть ли не главного на своем заводе, написал донос сын. Сын хотел жениться и привел жить в квартиру невесту. Инженер был против. Тогда сын сообщил, что отец каждый вечер ругает политику Нацлидера, а также его самого. Невеста сына подписала ту бумагу.

Инженера обвинили в подготовке покушения. Показания против него дали и коллеги с работы, и соседи по дому. Фину с Теллем тоже вызывали. Но знакомы с инженером они не были, видели его раз в месяц, а потому ничего о нем вообще сказать не могли.

Вместо высокого, полноватого, с зачесанными назад черным волосами, Фина на суде увидела другого человека — сломленного, поседевшего, потерянного. На вопросы судьи сидевший в клетке инженер отвечал тихо. Поскольку задние ряды ничего не слышали, судье пришлось успокаивать их недовольный гул. Вину инженер признал.

Просить прощение перед Нацлидером, народом, страной за свое преступление он отказался, обреченно покачав головой.

Сын его с невесткой и сейчас живут в той квартире. Детей у них нет. Соседи, те самые, которые оговаривали инженера, обходят их стороной.

В муже своем Фина была уверена. Но что из разговоров в квартире слышат стены, она знать не могла.

— Пойдешь? — кивнув на телеприемник, где показывали, как в стране готовятся к воскреснику, спросила Фина.

— Надо, — пожал Телль плечами в знак того, что деваться некуда.

— Эти скоты воруют нашу жизнь, — сказала ему Фина.

— Ну, а ведь не пойдешь — они узнают, и будет хуже.

— Они рассчитывают на то, что каждый так думает. Понимаешь?

Воскресным утром Телль, проснувшись, начал бриться. Фина поняла, что, все-таки, он уходит.

— Ну а что делать? — посмотрев в зеркало на отражение жены, сказал Телль. — Они же сюда придут.

От стыда за мужа Фина опустила глаза.

— Значит, ты не пойдешь? — спросил Телль.

— Я хочу это время провести с сыном, — сдержанно ответила Фина.

— Можно его взять с собой, — рассуждал, не отвлекаясь от бриться, Телль. — У нас многие с детьми придут. Если ты Ханнеса с собой возьмешь…

— Нет, — отрезала Фина.

Телль не хотел оставлять жену и сына. Вернее: ему не хотелось, чтобы они оставались дома. Лучше, конечно, если они пойдут к Фине на воскресник. Ну, или комендант им работу найдет. Хотя, зная Фину, Телль верил, что, возникни какая-то ситуация, жена примет верное решение.

— Я постараюсь недолго, — пообещал он.

Закрыв за мужем дверь, Фина встала у окна, чтобы посмотреть, как Телль идет по улице. Она решила дождаться, пока сын проснется, испечь с ним пирожки, а потом идти встречать Телля. Но в планы вмешался комендант. Проверив все квартиры, он стал звонить к Фине.

— Выходите. У меня показывает, что кто-то дома.

Фина не отвечала.

— Выходите. Можете работать на улице, у меня как раз для вас новая метла. Или можете красить стены в подъезде. Или придет нацдружина. Как видите, у вас есть выбор.

Связываться с эндешниками Фина не хотела. Ответив, что ее ждут на работе, она пошла будить сына. Уже проснувшийся Ханнес смотрел в окно на убирающих улицу людей.

— Воскресник? — спросил он мать.

Фина кивнула. Покормив сына, наскоро перехватив бутерброд с чаем, она оделась и выскочила с непонимающим такой спешки Ханнесом на улицу.