Последний суд

Признаться богу в том, что не умел читать, Атсу не смог. Он как никогда ощущал себя бесполезным. Чтобы хоть как-то избавиться от горечи этого осознания, вор поспешно покинул зал вслед за Кейфлом. «Я могу хотя бы таскать его царейшеству папирусы…» – думал он, ненавидя себя за то, что никогда не было его виной.

Оставшись наедине с телом Ифе, Каратель позволил себе вглядеться в лицо грешницы. Оно было спокойным. Ровный нос с чуть вздёрнутым кончиком, гладкие щёки, поцелованные беспощадным солнцем Та-Кемет, изогнутые брови, кажущиеся чуть светлее от пыли разрушенного Бата. Богу сложно было оценить красоту смертной, но ему нравилось на неё смотреть.

Только вот пыль и кровавые капли, застывшие на коже, делали девушку действительно похожей на мертвеца. Это ему не нравилось.

Возле алтаря мумификации всегда стояли сосуды с чистой водой для омовения тел. Несмотря на то, что этот зал никогда не использовался по назначению, жрецы храма исправно меняли воду, считая, что сакральное место должно быть готово к появлению божества в любой момент.

Рядом с сосудами лежала стопка мягких льняных полотен. Анубис взял одно из них, окунул в воду и поднёс к лицу Ифе. Он мягко, едва касаясь, провёл тканью по щеке, стирая грязь и кровь. Была ли это её кровь? Или кого-то из смертных, окончивших свой жизненный путь в Бате? Бог не знал ответа. Но ему отчаянно и необъяснимо сильно хотелось очистить девушку от ужаса, который она пережила. Хотя бы так, хотя бы куском ткани. «Я ведь должен желать кары для неё, а не… этого». Несмотря на собственные мысли, Анубис продолжал омывать лицо грешной аментет до тех пор, пока на нём не осталось ни следа произошедшего в городе Бастет.

Отложив ткань, он позволил себе коснуться кончиками пальцев щеки девушки. Её кожа была холодной. Это ему тоже не нравилось.

Впервые за вечность тот, в ком царила ледяная сила Дуата, хотел даровать кому-то тепло.

ДУАТ. ДОЛИНА ЗАБЫТОГО

Путь по Долине Забытого был мучением. У Ифе подгибались ноги, а голодная резь в животе заставляла идти почти согнувшись. «Я так устала…» – думала она, смотря на бесконечную блёклую пустыню.

Шани легче переносила путь, не имея потребностей смертного тела. Но и её терзала Долина.

– Лучше небытие, чем блуждать здесь вечность, – шипела маа-херу. – Лучше перестать существовать, чем медленно сходить с ума.

Пейзаж вокруг не менялся. Лишь новые обломки прошлого то и дело всплывали из песка, но девушкам казалось, что они не продвинулись даже на шаг.

Ифе прикрыла уставшие глаза. За миг до этого на краю зрения что-то мелькнуло, и она вновь заставила себя посмотреть на пустыню.

Среди бесцветных барханов показалась фигура. Вглядевшись в то место, аментет замерла. Она могла бы поклясться, что видела знакомое лицо.

– Кейфл… – её шёпот был едва слышным.

– Моя Ифе, – юноша, одетый в знакомое царское одеяние, шагнул из-за бархана.

Девушка пошатнулась, едва не теряя сознание при виде принца.

– Ты… Ты мёртв?

– Уже однажды был, – ухмыльнулся он.

Ифе не могла передать той боли, что испытала при виде Кейфла в Дуате. Радости не было. Лишь скорбь.

– Кейфл, ты не мог снова умереть! – она чувствовала солёный привкус слёз на губах. – Ты должен жить.

– Ты тоже, – принц был серьёзен и бледен, в его глазах отражались те же чувства, что испытывала Ифе. – Прости, что втянул во всё это.

– Не смей так говорить! – задохнулась аментет. – Это звучит, как прощание.

Казалось, Кейфл не услышал её слов.

– Ответь мне, Ифе. Ты будешь бороться за жизнь?

Бороться… Ей так надоело это слово. Она боролась с того самого момента, как вернула чувства. Боролась со страхами и желаниями на Полях Иалу, боролась с песком в гробнице Города Столбов, боролась со смертными, с богами и с самой природой.

– Я устала бороться, – прошептала Ифе, шагая к Кейфлу.

Ей так хотелось, чтобы он утешил её. Пообещал, что всё будет хорошо.

– Скажи, что спасёшь меня. Скажи, что мне не нужно бороться самой.

Ответом на её мольбу было молчание и полный грусти взгляд принца. Девушка протянула руку. «Одно прикосновение. Просто дай мне почувствовать, что ты рядом». Кончики её пальцев были почти у его лица.

– Ифе… – шёпот Кейфла растворялся в тишине пустыни забвения.

Аментет сделала последнее движение, но её рука лишь прошла сквозь блёклый песок, которым принц осыпался на глазах.

– Кейфл, нет! – она упала на колени, захлёбываясь рыданием. – Не оставляй меня! Я больше не могу! Не могу бороться…

Голос Ифе слабел. Она уже не была уверена, что вообще издала хоть звук. Взгляд застилали слёзы, такие же блёклые, как и пустыня, окружавшая её. Ей было так холодно.

Но облегчение всё же настало. Девушке показалось, что её щеки коснулось что-то тёплое. Как будто мягкая влажная ткань, стирающая ненавистный песок. Позже её сменило прикосновение прохладной руки.

Ифе хотела прижаться к ней сильнее, ведь это касание приносило покой.

– Твой час ещё не пришёл.

Аментет не могла понять, почему, срываясь во тьму, она слышала голос Карателя.

– Ну же, просыпайся!

Ифе ощутила хлёсткие удары по щекам и с трудом разлепила веки.

– Видение… – прохрипела она.

– Давай помогу!