Последний солдат Третьего рейха

Лицо Линдберга стало серее шинели. Он заткнул уши грязью, чтобы ничего не слышать. Через мои израненные пальцы шла уже пятая пулеметная лента. Пулемет раскалился, но ветеран продолжал стрелять.

Пулемет Гальса снесло гранатой. Ветеран же продолжал стрелять, сея смерть в рядах русских, которые наступали устрашающим дефиле. Несмотря на отчаянные попытки неприятеля совершить прорыв, под огнем немецких минометов и пулеметов гибли тысячи русских солдат. Что происходило за пределами нашего поля зрения, мы понятия не имели. Прямо же перед нами враг нес ужасные потери.

Через трещину в стене к нам влетело несколько осколков шрапнели. Каким-то чудом все остались целы.

Затем раздался мощнейший грохот. Вражеские солдаты бросились на землю. В темноте живых и мертвых осветили сотни вспышек. И тут раздался крик.

— Наша артиллерия!

— Слава богу, — сказал ветеран. — А я уже потерял всякую надежду. Что ж, ребятки, на этот раз мы выстояли. Иваны не пройдут.

Части вермахта произвели перегруппировку и обрушили на противника смертоносный огонь. На наших лицах проглянула надежда.

— Вот это по-нашему! — орал Канкан — Глядите, что творится с русскими. Так им и надо. Браво!

Перед нами взлетала в воздух земля. Линдберг, обезумев от радости, во всю глотку орал: «Зиг хайль!» Как и мы накануне, русские не смогли устоять перед орудийным обстрелом.

Орудия перенесли огонь на дальние позиции русских Повсюду раздавались предсмертные вопли. Мы решили, что деревня спасена.

— Выпьем, — предложил ветеран, — нам есть что отметить. Не видал такой резни с тех пор, как попал в Россию. Теперь вздохнем легче. Ты, — взглянул он на Линдберга. Тот с неохотой выбрался из своего угла. — Вместо того чтобы распускать нюни, иди принеси нам выпить.

Было ясно, что Линдберг окончательно потерял рассудок Он то смеялся, то рыдал.

— Вперед. — Гальсу осточертел Линдберг. — Бегом принеси нам выпить. — Он пнул его под зад.

Линдберг, схватившись за голову, пришел в себя.

— Но где я разыщу выпивку? — спрашивал он.

— Это уж твое дело. У радистов всегда что-нибудь припрятано. Или еще где. Только не вздумай возвращаться с пустыми руками.

Снаружи наши солдаты также праздновали отступление многотысячной армии Иванов. И у нас в подвале стало весело. Канкан снова пустился в пляс, а мы последовали его примеру.

— А я уж решил, что нам конец. Слава богу, артиллеристы нас спасли.

— «Слава богу», это уж точно, — засмеялся гренадер, который был с нами три дня.

Из наших покрасневших глаз по лицам, черным от сажи, струились слезы радости и облегчения. Мы теперь все верили ветерану. Тем утром он нас спас. Теперь он празднует, значит, и мы можем последовать его примеру. Он знает, чего ожидать от русских, сколько боев пришлось ему пройти! Но на этот раз ветеран ошибся. Ряды русских становились все плотнее. Это были уже не те дивизии, которые мы без труда изгнали из Польши и тысячи километров гнали по России. Снаружи, вдалеке от подвала, деревни и окружавших ее траншей, от тысяч трупов мужиков и горящих лесов, попирая ногами убитых немцев и своих, вступало в бой новое русское войско. Теперь оно было, как никогда прежде, мощным. В распоряжении русских солдат оказались сотни, тысячи орудий. Вскоре наш смех умолкнет; его сменят победные крики русских.

Пять пар испуганных глаз смотрели на сад, освещаемый тысячами огней. Советские войска вот уже три дня пытались прорвать немецкую оборону, и уже три дня мы отчаянно отбивали русское наступление. В перерывах между атаками русские стреляли по пехоте и артиллерии из мощнейших орудий. Наша артиллерия, как могла, палила по противнику. Уже пять часов прошло с тех пор, как умолк наш смех: в наши позиции неумолимо врезались сталинские отряды. Те, кому, как нам, повезло найти хорошее убежище, в беспорядке расстреливали остатки боезапаса В потолке у нас образовались пробоиьы, через них, как через трубу, выходил дым. У пулемета Гальса сменил долговязый парень, страдавший о г дизешерии. Пуля или осколок шрапнели задели Гальса. Он тежал рядом с тремя умирающими, которых принесли нам в укрытие, чтобы дать им умереть спокойно. Пулемет Гальса сделал последние выстрелы и замолчал остался стрелять лишь ветеран, едва державшийся на ногах Ему помогали Канкан, судетец и я.

Когда русские ракеты «катюши» накрыли траншею с минометами, нас охватило отчаяние. Последний миномет убрали, а противотанковые орудия уже давно молчали. Лишь несколько пулеметов и пехотинцы не давали вопящей толпе захватить деревню. В любой момент нас могли окружить и смять.

— Видно, пришло время умирать, — молвил ветеран. — Паршиво, да что делать.

Временами меж вспышек мы различали стук пулеметов, продолжавших героическое сопротивление.

Русские не отступали. Как только рассвело, они пустили в ход танки. Погибли те, кто еще оборонялся. Снарядом уничтожило наше укрытие. Мы бросились на пол. Наши крики слились со стонами пулеметчиков и грохотом русских танков, втаптывавших в землю останки двух пулеметчиков.