Последний солдат империи

- Теперь, Виктор Андреевич, вам предстоит вторая, не менее ответственная часть операции. Вы знаете, как восторженно встретил советский народ меморандум ГКЧП. Его поддержали партия, рабочие коллективы, деревня, научная и творческая интеллигенция, лидеры союзных и автономных республик. Начались митинги в поддержку, сбор средств. Например, как мне сообщили, состоялся митинг работников цирка шапито в городе Рыльске Курской области, на котором выступили не только акробаты, жонглеры, канатоходцы и дрессировщики, но и сами животные, такие как саблезубые тигры, гиппопотамы, карликовые мамонты, и даже рыба-пила, привезенная с дружественной Кубы. Теперь, когда успех ГКЧП гарантирован, необходимо отсечь Меченого Президента. Не позволить ему воспользоваться политическим ресурсом ГКЧП, возглавить его и вернуться в Москву триумфатором. Необходимо немедленно ехать в Форос, передать ему это письмо, после которого он, по своей наивности, возомнит о вечной дружбе с Истуканом. Откажется принимать делегацию ГКЧП, которая завтра к нему вылетает. Вы видели наших товарищей, знаете им истинную цену. Они, если так можно выразиться, носители «бархатного советизма». В них совсем отсутствует сталинское железо. Они готовы безропотно подарить Президенту добытый ими властный ресурс. Поэтому завтра утром вы сядете в самолет, и вас доставят в Форос. Там вы передадите письмо. Вы должны это сделать раньше, чем туда прилетят наши товарищи. На этом ваша роль в операции завершится...

Белосельцев ощущал непомерную гравитацию белки. Его притягивала мерцающая статуэтка, в которой, спрессованные, гибли миры и галактики. Черная дыра, куда его вовлекало, имела контуры маленького лесного зверька, в котором сплющивалось мироздание, проваливалось в иной мир, превращалось в ничто. Стоял, упираясь ногами в паркетный пол, чувствуя, как лишается плоти, которую сдирает с костей сосущий сквозняк.

- Ваш полет не будет вполне безопасным, — Чекист заклеивал конверт с посланием Истукана. — По дороге в аэропорт вы можете попасть в автомобильную аварию. В салоне вам могут подать отравленную пищу. В конце концов, самолет может быть сбит, если не ракетой, то экстрасенсорной посылкой, которая настигнет вас из Балтимора. Но я верю в вашу звезду. Мистическую и ту, которой вас наградит страна после вашего возвращения. Я сам подпишу указ на звание Героя Советского Союза. Позвольте я вас обниму, — Чекист подошел, вернул письмо Белосельцеву. Притянул его к себе. И тому показалось, что их обоих подхватил огромный ветер, понес среди мерцающих звезд, туда, где в бархатном Космосе мерцало бесконечно далекое облако звездной пыли с черной пустой сердцевиной, напоминавшей контур поднявшегося на лапки лесного зверька.

Он пришел домой. Была еще мысль поехать в деревню, вернуть в Москву Машу, которая мучится там одна, не знает о нем ничего. Но столь велика была его усталость, столь неодолима накопленная за день немочь, что он едва нашел силы раздеться и рухнул в постель.

Утром машина мчала его по солнечной теплой Москве в аэропорт «Внуково». Помня предостережения Чекиста, он откинулся в угол салона, стараясь не приближать лицо к стеклу. Из любой обгонявшей машины мог последовать пистолетный выстрел или бросок гранаты. Находясь на заднем сиденье, он крепко пристегнулся ремнями на случай, если со встречной полосы прянет на них тяжелый самосвал. В белоснежном лайнере, пустом, с любезными стюардами, он отказался от напитков и завтрака. Поднявшись в небо, среди перламутровых облаков, летел, создавая вокруг самолета защитный экстрасенсорный экран, о который разбивался плазменный луч врага, направленный с другой половины планеты.

В Крыму, среди волнистых холмов, самолет опустился на розовое бетонное поле, за которым нежно пламенело лазурное море. Веяло сладким ветром сухих горячих предгорий, ароматом пряных южных растений. И хотелось прямо из-под белого крыла самолета пойти наугад в цветущие холмы, продираться сквозь душистые заросли, разрывая ногами тугие стебли вьюнков, распугивать клетчатых нежно-коричневых бабочек. Но уже подкатывала кофейного цвета «Волга». Из нее подымался статный загорелый охранник, брал под козырек.