Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов

Русские получили приказ захватить аэропорт. А что такое аэропорт как не взлетно-посадочные полосы? Все остальное — здание аэропорта, ангары для самолетов, хранилища горючего — не более чем придаток. Вот русские и заняли полосу. Они выполнили поставленную задачу. Могли теперь прокручивать в кителях дырочки для орденов, если, конечно, до этого они, немецкие солдаты, не понаделают им в груди других отверстий.

Этим они занимались целый день, от темна до темна. Их шесть раз поднимали в атаку, но каждый раз они в конце концов откатывались назад. Самая страшная атака была первая. Русские, конечно, занимали плохую позицию и были как на блюдечке на взлетно-посадочной полосе, но ведь и они, атакующие, оказались точно в таком же положении. В той атаке они потеряли Блачека. «Бетонное поле не для него», — сказал Красавчик. На этот раз эпитафия вышла куцей и некрасивой, как жизнь Блачека.

Дальше дело пошло чуть легче — у них появились укрытия. Их атаки поддерживали «пантеры» и «фердинанды», русские расщелкали их, как орешки, вот за скорлупками они и укрывались после срыва очередной атаки. Потери среди русских танков были намного меньше, их не брали снаряды «пантер» и 105-мм пушек. Это были настоящие бронированные чудовища, названные в честь Сталина. Они подавляли их своей неуязвимостью.

Похоже, командование бросило в аэропорт все резервы. Днем появилась танковая эсэсовская часть с несколькими «королевскими тиграми» — нечастыми гостями на тех полях, где сражался их батальон. Это была битва достойных друг друга противников. Она закончилась вничью, но силы русских заметно поубавились. Да и стреляли они уже не так часто и дружно: Юрген тихо надеялся, что у русских наконец заканчиваются боеприпасы.

Тут на них свалилась новая напасть — русские штурмовики. Они подлетали с какой-то ленивой расслабленностью, а потом коршунами кидались вниз и расстреливали их позиции из своих пулеметов и пушек. Вдруг сквозь грохот боя в уши Юргена ввинтился какой-то непривычный свист, он шел сверху, быстро усиливаясь. «Ложись!» — крикнул Юрген и сам скатился на дно воронки, сжавшись в комок. Все неизвестное — к беде. На фронте приятных сюрпризов не бывает.

Нет правил без исключений. Когда через несколько бесконечно длинных секунд, не дождавшись взрыва, Юрген поднял голову, то увидел в чистом небе три изогнутые белые стрелы, нацеленных вниз. Наконечником каждой служил самолет. Они летели так быстро, что едва можно было разглядеть большие черные кресты на их крыльях. Самолеты соколами налетели на русские штурмовики, поклевали их и взмыли вверх, заходя на новую атаку. Вдруг, откуда ни возьмись, появились русские истребители. Они бросились наперерез немецким самолетам, но те легко ушли от них, как стриж от голубя. Это были чудо-самолеты, это было чудо-оружие!

— «Ласточка», — поправил Юргена Красавчик, — двести шестьдесят второй «мессер», восемьсот пятьдесят километров в час, — завистливо вздохнул он.

Юрген даже приуныл. Ну какое это чудо-оружие, если о нем знает рядовой-штрафник, пусть и очень информированный в технике. Чуда и не произошло, никакие «мессеры» не могли остановить русские штурмовики, они брали числом, продолжая расстреливать аэропорт с воздуха. Остановить их могла только темнота.

Совместными усилиями они превратили взлетно-посадочные полосы в картофельное поле. Если где-нибудь и виднелся относительно нетронутый участок, то на нем непременно находился разбитый самолет, или сгоревший танк, или самоходка. Оборонять и захватывать было уже нечего, шел бой на уничтожение, взаимное уничтожение.

Юрген по-прежнему полагал, что у них больше шансов. То, что произошло потом, не укладывалось в голове. Вновь раздался густой гул русских самолетов, они снижались все ниже и ниже, не стреляя. Черт подери, они садились на картофельное поле! Они подпрыгивали по рытвинам, они зарывались колесами в воронки, два их них уткнулись носом в землю и взорвались, их шасси с треском ломались и дальше самолеты ползли на брюхе, но они ползли, они приземлялись! Из них выскакивали летчики, из них выгружали ящики с боеприпасами. Русские самолеты они, конечно, вскоре сожгли, расстрелять их на земле не представляло для артиллеристов большого труда. Но тем самым они лишь увеличили свалку. Шансы вновь подровнялись.

В девять вечера наступило короткое затишье. От русских никто не ждал активных действий, им не надо было никуда прорываться или расширять свой плацдарм, им нужно было просто держаться и ждать прихода своих. Поэтому первую роту отвели назад, к зданию аэропорта. Там их ждали горячий кофе, шнапс и чечевичная каша с мясными консервами. Порции были весомые, ведь повара рассчитывали на большее количество едоков. Но есть почему-то не хотелось, после нескольких ложек Юрген почувствовал давящую тяжесть в желудке, как будто тот был доверху набит камнями. Он еще немного поковырял кашу, выбирая волокна мяса, и отставил миску.