Последний самодержец

Для того, чтобы поддержать инкогнито Балашова решила не идти в Концертный зал, где должен был состояться маскарад, а поехать во фрейлинской карете. На лицо она одела баутту — белую атласную маску с птичьим острым профилем. Снизу к маске была прикреплена лента из черного шелка, полностью закрывающая нижнюю часть лица. В случае необходимости ленту можно было приподнять и что-нибудь скушать или даже поцеловаться, оставаясь неузнанной. На плечи поверх платья она набросила широкий черный плащ с кружевной пелериной, а на голову надела черную треугольную шляпу, обшитую серебряным галуном. Руки до локтей скрыли белые перчатки.

Для фрейлины Нелидовой основной целью посещения маскарада был сбор сплетен, слухов, анекдотов, которыми потом можно было поделиться с императором и императрицей. Сам Николай любил посещать маскарады именно с той же целью. Гости вели себя без церемоний, титуловать и приветствовать императора и членов его семьи запрещалось. Любая дама в маске имела право взять государя под руку и ходить с ним по залам, занимая разговором, из которого можно было узнать много интересного о жизни и настроениях светского общества.

Поднимаясь по белой мраморной лестнице, устланной красным ковром, украшенной сдвоенными колоннами, позолоченными вазами, статуями, Балашова заметила, что за ней с трудом идёт сухонький старичок в генеральском мундире. Войдя в зал, она замерла в изумлении. Свешивающиеся с потолка огромные хрустальные с позолотой люстры заливали все пространство ярким светом сотен и тысяч свечей. К каждой из сдвоенных коринфских колонн также были прикреплены светильники. Над колоннами располагался узкий карниз, на котором стояли статуи античных муз и богинь. Стены были задрапированы яркими цветными тканями; стоящие вдоль них кусты и цветы подсвечивались цветными лампами. Среди этого великолепия сновали фигуры в нарядных маскарадных костюмах.

— Beau masques, ты приехала одна? — перед ней стояли два офицера в белых кавалергардских мундирах и касках с пышными плюмажами. По недавнему распоряжению императора все офицеры должны были являться на маскарад в форме и касках, маскарадные костюмы и маски для них были запрещены.

— Как можно, — скромно ответила Балашова, покачав головой, и, оглянувшись, добавила:

— Старик мой тащиться за мной.

В эту минуту вошел старичок генерал. Молодые люди подошли к нему и со смехом рассказали, что произошло.

— И где же эта проказница? — с улыбкой спросил генерал.

— Я здесь, ваша светлость, — ответила Балашова, подходя и беря генерала под руку. — Прошу извинить меня за такой способ привлечь к себе внимание.

— Почитаю за честь, что на меня обратила внимание прекрасная маска. Так вы меня знаете?

— Кто же не знает светлейшего князя Воронцова!

— Вы говорите точно как государыня Екатерина Алексеевна. Когда ей представили генерала Шестакова, который, прослужив более 40 лет, приехал в Петербург по случаю отставки, императрица удивилась, так как полагала, что знает всех своих генералов, и, не сдержавшись, заметила: "Как же так, Федор Михайлович, что я до сих пор ни разу вас не видала?" "Да ведь и я, матушка-царица, тоже вас не знал", — простодушно ответил старик. "Ну, меня-то, бедную вдову, где же знать! А вы, Федор Михайлович, все же генерал!"

Балашова вежливо рассмеялась и заметила:

— Но вы, ваша светлость, приехали в Петербург не по случаю отставки?

— Я, сударыня, уже три года как в отставке. А зачем я в Петербурге — то ведомо Господу Богу и Государю императору!

"Вот информация для размышления, — подумала Балашова. — Для чего известного англомана ('полу-милорд', как его назвал Пушкин в известной эпиграмме) Воронцова вызывают в Петербург? Используя его связи в Англии, прозондировать возможность заключения мира? Или наоборот, используя его военный опыт, посоветоваться, как лучше бить англичан в Крыму? Ведь Меншиков явно не справляется".

Проводив князя в соседний зал, где были установлены столы для карточной игры, она вернулась в Концертный зал. Государь с супругой уже вышли к гостям. Императрица, одетая в костюм индийского принца, с чалмой на голове, в широких шароварах, скрылась в толпе. Императора, одетого в генеральский мундир, с каской и султаном на голове тут же атаковали дамы в масках.

— Я тебя знаю, — изящно покачивая юбкой, заявила маска, одетая в голубое домино.

— И я тебя, — немедленно ответил император.

— Не может быть!

— Точно знаю.

— Кто же я такая? — дама протянула ладонь. По правилам маскарада в случае, если маску узнавали, на ладони нужно было пальцем начертать первую букву имени скрывающегося под маской человека. Николай медленно вывел на ладони букву "Д".

— Но это — не буква моего имени!

— Но зато это первая буква в слове "дура", — пояснил император.

Дама немедленно скрылась в толпе.

Другая дама в полумаске и розовом домино грациозно подошла к императору и громко сказала:

— Вы — самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела!

— Этого я не знаю, но ты, маска, должна знать, что это касается единственно моей жены, — искренно и веско ответил император.

И эта дама исчезла в толпе.