Последний самодержец

     "Максим Иванович – это гоф-фурьер Михайлов, – всплывало в голове у Лены. – Данила Григорьевич – камер-фурьер Бабкин, князь Николай Васильевич – обер-гофмаршал Долгорукий". Она взяла тонкое льняное полотенце, промокнула лицо и вытерла руки.

– Постой, Катя, – сказала она вслух. – Это какая же Палаша? Не дочь ли Никодима, моего лакея?

– Да, конечно, она и есть, – обрадованно подтвердила Катенька.

– И что князь?

– Ах, сейчас я принесу платье из гардеробной, – Катенька скрылась за дверью в боковой стене и появилась снова, неся в руках ворох одежды, которую положила на верх ширмы. Не заходя за ширму, она подала Лене шелковые чулки и дневную сорочку. Согласно этикету смотреть на голое тело было неприлично даже для обладателя этого тела, не говоря уже о посторонних. Балашова привычным, отработанным движением начала натягивать чулки, закрепляя их на ноге подвязками. Затем сняла ночную сорочку и одела дневную.

– Его сиятельство князь Николай Васильевич, – продолжила камеристка, – пошел к его сиятельству графу Владимиру Фёдоровичу [Адлербергу, министру двора, – отметила для себя Лена], а тот уже доложил Его Императорскому Величеству.

     Она подала Лене панталоны с кружевной отделкой. Одевая панталоны, та увидела, что штанины не сшиты между собой и оставляют промежность полностью открытой. Память Нелидовой быстро подсказала, что это нужно для того, чтобы справлять определённые потребности, не снимая корсета, а вовсе не для …того, что пришло на ум ей, Балашовой.

– Его Императорское Величество Николай Павлович распорядился спросить тех, кто вчера был на Высочайшем выходе, – продолжала Катенька. Поскольку госпожа была уже прикрыта одеждой, она зашла за ширму и начала зашнуровывать корсет, прилагая немалые усилия. Грудь Нелидовой поднялась и приняла приятные округлые формы.

– И оказалось, что это пуговка – с платья самой Великой Княжны Екатерины Михайловны. Катенька подала нижнюю юбку.

– Екатерина Михайловна сейчас не Великая Княжна, а герцогиня Мекленбург-Стрелицкая, – заметила Лена, натягивая на корсет льняную кофточку.

– Кому как, а раз она – дочь Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Павловича, значит она – Великая княжна, – упрямо ответила Катенька.

     На мгновение наступило молчание, обе дамы сосредоточились на непростом процессе одевания. Лена надела вторую нижнюю юбку, а камеристка через голову набросила на неё подъюбник с обручами из китового уса – кринолин, поверх которого, одна за другой, были надеты пять нижних юбок; они должны были скрывать обручи так, чтобы те не проступали сквозь платье. Затем наступила очередь корсажа.

– Катенька, будь добра, не так туго! – воскликнула Балашова, когда камеристка приступила к шнуровке

– Но как же, Ваша милость, нужно, чтоб и талия была красивая и юбки лучше прижались. Так вот, Его Императорское Величество был очень доволен Палашей и велел выплатить ей аж пятьдесят рублей!

     "То есть где-то 60 000 по ценам 2013 года, – перевела для себя Балашова. – Не хило".

– А теперь верх, Ваша милость.

     Катенька натянула Лене через голову верхнюю юбку белоснежного цвета с многочисленными кружевными оборками. Верхнюю часть тела закрыл отрезной лиф с глубоким декольте и короткими рукавами, которые оканчивались манжетами, отделанными оборками и кружевами.

     Балашова чувствовала себя как черепаха Тортилла в панцире. Но телу Нелидовой было вполне комфортно. Она спокойно прошлась по комнате, придерживая юбку руками, чтобы та не колыхалась, и остановилась перед зеркалом. На неё смотрела интересная дама с живыми темными глазами, черными завитыми локонами, с которыми приятно контрастировали белоснежный лиф и пышная колоколообразной формы юбка. Лена надавила руками на перед платья, приподняв таким способом его заднюю часть, и присела на пуфик перед туалетным столиком. Она подкрасила кисточкой губы, слегка нарумянила щеки, одела жемчужные сережки и пришпилила к платью над левой грудью сверкающий бриллиантами шифр императрицы в виде её вензеля.

– Какая Вы красавица! – воскликнула Катенька. – Прямо сейчас можно на маскарад.

     Да, фрейлинского дежурства у императрицы у Нелидовой сегодня не было, а вечером был маскарад.

Маскарад

"Вы не знаете, как они хитры.

Вы не знаете, как они злы.

Вы не знаете, как они поганят все, до чего дотронутся".

Премьер-министр Ирана

Мохаммед Мосаддык об англичанах (1953 г.).