Последний рубеж. Роковая ошибка

– Надеюсь, парень не местный?

– Помощник вашего садовника.

– Чокнутый Арти?! – воскликнула она. – Не могу поверить!

– Почему же?

– Потому что это не в его характере. Он не агрессивный, просто глупый.

– Вот и Брюс так сказал. Но ведь это и могла быть просто глупость. Вероятно, я оказался на траектории движения его кирпича. Но я хочу попросить совета не насчет Чокнутого Арти, а насчет вашей крестницы. Она по-прежнему живет в Мардлинге?

– Она вернулась домой после похорон. Сейчас вот припоминаю, что она собиралась завтра в Лондон на неделю.

– Хорошо.

– Почему – хорошо?

– Вам это будет неприятно, знаю. Вы, должно быть, испытали большое облегчение вчера, когда все это закончилось, – было бы странно, если бы не испытали. Благополучно похоронили, и дело с концом, слава богу. После похорон всегда испытываешь такое чувство, каким бы глубоким ни было горе, не так ли? Прунелла тоже наверняка его испытывает, как вы думаете?

– Надеюсь, что да. Бедная девочка. К тому же играет роль ее молодость, ее помолвка и естественное жизнелюбие. Она снова счастлива. Если вы хотели что-то узнать о ней, нет нужды ее… – Она вдруг запнулась и замолчала на середине фразы.

– Ее снова тревожить? Вы, безусловно, правы. Поэтому-то я и хотел узнать, что думаете вы. Но прежде всего… Это конфиденциально. Строжайше конфиденциально. Уверен, вы не станете возражать против того, чтобы сохранить это в тайне на ближайшие двое суток.

– Хорошо, – испытывая неловкость, сказала Верити. – Если вы просите.

– Прошу. Похоже, нам очень ненадолго придется выкопать гроб из могилы миссис Фостер. Он будет снова погребен в течение максимум часа и не подвергнется никаким кощунственным действиям. К сожалению, я не могу сейчас сказать вам большего. А вопрос вот в чем: нужно ли сообщить об этом Прунелле? Если она уезжает в Лондон, есть вероятность, что она об этом вообще никогда и не узнает, хотя деревенские жители – уж такова их природа – и некоторые люди, например викарий, которых мы обязаны поставить в известность, всегда могут проговориться. Так что вы думаете?

Верити смотрела на него в смятении, словно не веря своим ушам.

– Я не знаю, – сказала она. – Это непостижимо, гротескно, лучше бы вы мне этого не говорили.

– Простите.

– Человек – я, во всяком случае, – старается забыть, что все это связано с убийством, которое совершил некто, кого он знал всю свою жизнь. Это чудовищная мысль.

– Да, конечно чудовищная. Но для нас, увы, это повседневная работа. Однако я беспокоюсь насчет юной Прунеллы.

– Разумеется, я тоже. Очень беспокоюсь, – сказала Верити, – и я понимаю вашу точку зрения. А вы не считаете, что вам лучше посоветоваться с Гидеоном Маркосом? Или с Николасом? Или с обоими?

– А вы так считаете?

– Они… ну, в некотором роде приняли опеку над ней. Она уже втянулась в их образ жизни и будет принадлежать их миру.

– Но пока она все еще тянется к вам, ведь правда? Я заметил это вчера во время похорон.

– Есть ли что-нибудь, – непроизвольно вырвалось у Верити, – чего вы не замечаете?

Аллейн промолчал.

– Послушайте, что, если вы – или я, если хотите, – всё расскажем Николасу Маркосу и предложим ему увезти Прунеллу? Он мне сообщил, что купил яхту. Не какую-то там безделицу, а судно для богатых путешественников, как те, что стоят на Ривьере. Они могли бы увезти ее в долгий круиз.

– Даже плутократическая яхта не обязательно стоит под парусами, готовая сорваться с места в один миг.

– Эта может.

– В самом деле?

– Он так говорил, – сказала Верити, краснея. – Он планирует такой круиз через месяц. Так может и ускорить.

– Вы приглашены?

– Я не могу поехать, – коротко ответила она. – У меня на носу премьера.

– А знаете, ваше предложение не лишено смысла. Даже если он собирался сделать это спустя значительное время после случившегося, что плохого в том, чтобы узнать, что это состоится прямо сейчас. Или я не прав?

– Совершенно правы.

– В любом случае, – сказал Аллейн не столько ей, сколько себе самому, – в конце концов она все равно узнает. Если все не пойдет прахом. – Он встал. – Предоставляю решение вам. Считаете, что это нечестно?

– Нет, не считаю. Очень любезно, что вы проявили заботу. Значит, я поговорю с Николасом. Хорошо?

К удивлению Верити, он с минуту колебался.

– Может, стоит ему сказать, что круиз переносится на более близкий срок, потому что Прунелла достаточно настрадалась и ей будет полезно полностью сменить обстановку?

– Возможно. Не очень-то мне хочется просить его об одолжении.

– Вот как? Потому что он будет слишком счастлив угодить?

– Вроде того.

II

На следующий день рассвет выдался облачным, обещающим дождь. И к середине дня тот уже беспощадно хлестал.

– Льет как из ведра, – констатировал Фокс, глядя в окно полицейского участка.

– С одной стороны – жуть, но с другой – везение.

– Вы хотите сказать, что люди будут сидеть по домам?

– Именно.

– Для нас – осложнение. Земля размокнет, – вздохнул Фокс.

– Это тоже.