Последний Рубеж

Но находясь в сердце этого сурового рая, он не мог по-настоящему расслабиться и насладиться им и, честно говоря, был зол за это на Джима. Казалось бы, чего еще надо Кирку? Федеральный Совет наконец предоставил ему то, чего он ждал долгое время: понизил до звания капитана, возвратил ему «Энтерпрайз», вернее, тезку старого «Энтерпрайза», под его командование. Другой на его месте был бы счастлив, но Кирк на борту нового корабля ушел в себя, стал раздражительным, молчаливым. И Маккой посчитал, что кстати выпавший отпуск будет решением проблемы Кирка.

Поначалу так оно и было, но в последнее время поведение Кирка стало безрассудным. Вчера доктор предложил ему покататься на байдарках, Джим согласился, но наотрез отказался надеть спасательный пояс, пока доктор в приказном порядке не настоял на своем. В отместку Джим отыскивал самые опасные места на порогах реки и чуть было не утопил и себя, и Маккоя, следовавшего в своей байдарке по его сумасшедшим следам.

Кирк даже не извинился за свое сумасбродство на реке, наоборот, злился и досадовал за опеку доктора над ним. И тут же объявил о своем решении взобраться на Эль Капитан без страховочного снаряжения и был, кажется, доволен тем, что доктор расстроился из-за его очередной безумной затеи.

Было из-за чего расстраиваться. Насколько стало известно доктору, только самые искусные скалолазы пытались взобраться на Эль Кэпа, и все они использовали снаряжение. А если самые искусные из искусных во всем мире и ходят в горы без страховки, то не в одиночку, и предварительно требуют, чтобы на каждой базе была электромагнитная подушка на случай, если произойдет несчастье.

Джим даже слушать не хотел.

Маккоя поражал человек, который только что получил все, чего ему хотелось в его жизни – свой корабль, свою команду – и ни с того, ни с сего решивший все погубить, и прежде всего самого себя.

Но больше всего Маккоя расстраивало то, что Кирк начисто отрицал все его обвинения, отказывался от серьезного разговора и даже предположил, что сам доктор – параноик и срочно нуждается в лечении.

Бог знает почему, Маккой даже не пытался опровергнуть это нелепое предположение. Скорее всего потому, что все они нуждались в отдыхе, а вместе с ними и новый корабль, который сляпали так поспешно, что почти половина команды была вынуждена готовить его к полетам. К тому же все они были вымотаны событиями, связанными с освобождением Спока: смертью сына Кирка – Дэвида Маркуса, потерей старого «Энтерпрайза», нелепым судом, задуманным Федеральным Советом, и предстоящим приговором.

И все-таки, по мнению Маккоя, ни одно из этих нерадостных событий не объясняло нынешних действий Кирка. Со стороны кажется, что он хочет показать кукиш смерти. Об этом говорили не только плавание на байдарках и его теперешнее покорение скалы. Было много других, почти неуловимых признаков и поступков, хотя бы то же подкладывание дров в костер, когда Кирк так близко подступил к огню, как будто приглашал порывистое пламя охватить его и сжечь.

Маккою ничего подобного не хотелось. Он устал и еще не пришел в себя после психического стресса, который он перенес как «курьер катра» Спока, и йук-ритуала «фал тор пан», отделившего его сознание от сознания вулканца.

– Прекрати это, Джим, – тихо, как бы самому себе, приказал доктор и спохватился: в такой ситуации опасно разговаривать даже с самим собой.

Он хотел было вновь припасть к биноклю, но заметил Спока, направлявшегося к лагерю. На вулканце были башмаки-левитаторы, он медленно пробирался сквозь ветвистые деревья в нескольких метрах над землей, густо покрытой сухими сосновыми иголками.

Маккой помнил горы Селея и Вулкании – они были намного выше и труднодоступнее земных. И его не удивило равнодушие Спока к тому, что Кирк надумал взяться за Эль Кэпа. Больше того, вулканец, казалось, целиком был поглощен местными деревьями и собирался потратить все утро на изучение древних исполинов-секвой, тщательно исследуя каждый искривленный корень, уходящий в землю, и всякую ветвь, устремленную в небо. Как бы подчеркивая серьезность своего намерения, Спок вежливо предложил Маккою присоединиться к нему, но доктор так же вежливо отказался, предоставив Споку и Кирку самостоятельно изучать местные феномены высоты. Он предпочитал искать приключений поближе к земле.

При виде Спока у доктора мгновенно родилась новая идея. Он энергично замахал рукой, прося вулканца подойти к нему…

Почти в трехстах метрах над ними Кирк балансировал, стоя на одной ноге, прижав тело к холодному камню скалы. Прямо над его головой была узкая щель, и он осторожно опробовал ее. Щель – не щель, а выбоина, в которую можно вместить два пальца до второго сустава. И он вставил их – указательный и средний – вставил надежно, затем сделал глубокий вдох, такой же глубокий выдох.

Напряжение достигло предела.

Одно мгновение рассеянности, промедления, одна незаметная ошибка – и смерть станет неизбежным исходом.