Последний резерв

Да, проигравшим предстоял трехдневный марш-бросок по долинам и по взгорьям. Если снега навалит, то и все четыре дня. В этих местах сильный восточный ветер быстро наметает сугробы. Снег заполнит узкие долины, преграждая людям путь домой.

…Годы обучения в высшем военном училище подходили к концу. Казалось, еще вчера сменил кадетскую форму на курсантскую, а уже пришла пора шить офицерский мундир с лейтенантскими погонами.

Примерки в ателье чередовались с выпускными экзаменами. Приятные хлопоты никого не огорчали. После выпуска молодые офицеры получили десятидневный отпуск и разлетелись по родным планетам. Все расходы за счет государственной казны. Содружество никогда не экономило на своих Вооруженных силах.

* * *

Последний раз Алешкин прилетал домой курсантом. Теперь он вернулся домой офицером. Отметить торжественное событие решили в тот же день. Приятное не стоит откладывать на потом. Пока мама хлопотала на кухне, отец оповестил друзей, соседей и просто знакомых, с которыми приятельствовал.

Ингвара усадили на почетное место во главе стола. Он сидел, тщательно скрывая смущение, в необмятой парадной форме с лейтенантскими погонами на плечах. По такому торжественному случаю отец надел свой старый подполковничий мундир со всеми орденами и медалями. Старик не забыл прицепить аксельбант «За меткую стрельбу» высшей восьмой степени.

В тот праздничный день отпрыск бравого вояки ничем подобным похвастаться не мог. На груди лейтенанта скромно красовались ромбики «поплавков» — знаков об окончании кадетского корпуса, военного училища и нашивка снайпера-стрелка 2-го класса, награда, полученная на выпускном экзамене по огневой подготовке. 1-й класс давали за меткую стрельбу по живым мишеням. Разница между двумя цифрами была такая же, как между небом и землей. В центре нашивки красовалась вышитая голова белого голубя с черными контурами перьев, оранжевым глазом и большим черным клювом, как у попугая. Нашивка неофициально так и называлась: «попугайчик». Лейтенант знал, что в войсках обладателя такого украшения солдаты будут называть за глаза «попкой» или «говорунчиком». В конце отпуска он собирался ее втихаря срезать. Все равно парадная форма понадобится только один раз, когда молодой офицер будет представляться командиру части по поводу назначения и прибытия в гарнизон к новому месту службы.

Когда все гости заняли места за праздничным столом, старый артиллерист встал с наполненной рюмкой в руке и одернул китель. Маленькие снаряды весело звякнули о ряды орденов и медалей, покрывавших выцветший от времени мундир разноцветной кольчугой. Тихий говорок гостей за столом стих. Все выжидательно смотрели на главу семейства. Лейтенант, спохватившись, вскочил, с грохотом отодвинув тяжелый стул с неудобной резной спинкой.

Отец и сын стояли друг напротив друга, разделенные столом. Старый подполковник в поношенном мундире, со славным прошлым и новоиспеченный лейтенант в форме с иголочки, у которого еще все впереди.

Попугайская по цвету и изображению нашивка смотрелась на фоне знаменитого отцовского аксельбанта, как молодой новобранец рядом с седым ветераном. Это был кусочек ткани за выбитые очки при стрельбе по мишеням, а не боевая награда за огневое противоборство. Мелькнула мысль:

«Может, выйти на минутку из-за стола и быстренько спороть? Нашел, чем гордиться!»

Поздно спохватился. Глава семейства решил больше не затягивать паузу перед тостом.

— Кхе-хе-е, — прочистил горло ветеран артиллерийских дуэлей. — Служи, сын, по совести! Но и про присягу тоже не забывай. Помни, историю пишут победители, а читают ее неудачники и слабаки.

Коротко и лаконично, без лишнего славословия. Такой тост и должен быть в семье потомственных военных. Все встали, стараясь дотянуться и чокнуться с виновником начавшегося застолья, грозившего перерасти в шумный веселый праздник дотемна, а может, и до рассвета…

* * *

До нового места службы Алешкин добрался без приключений. На космодроме его подобрал армейский полугусеничный транспортер. На нем он доехал до контрольно-пропускного пункта военной базы. Все армейские гарнизоны Содружества стояли особняком от поселений колонистов, подчеркивая собственную исключительность и независимость от местных властей. В случае чего так легче держать оборону и атаковать населенные пункты аборигенов, не боясь попасть по своим.

Водитель остановил машину у стеклянной будки контрольно-пропускного пункта. Сквозь стекло были видны фигуры дневальных по КПП в одинаковых белых защитных шлемах с широкой черной полосой — отличительный знак дежурного подразделения по части. Они как приклеенные стояли у стекла и пялились на вылезшего из машины офицера. Часовой с короткоствольным автоматом «Штурм» на груди замер у проходной по стойке «смирно». Если бы он не моргал, то его можно было принять за манекен, наряженный в форму.

«Ничего себе дисциплина, — мелькнула мысль у новоприбывшего. — Неужели хотят произвести на меня впечатление? Но ведь я для них просто еще один офицер, один из многих. Странно все это».