Последний резерв

Алешкин лихорадочно высматривал в зарослях высокого кустарника место, где мокриц поменьше, и нашел промежуток между монолитными рядами. Единственное место, где можно еще пробиться. Он поднял руку и махнул, указывая направление: «За мной!» Не задавая вопросов, все одновременно ломанулись за командиром.

Бегство удалось, однако не обошлось без потерь: пока четверка проламывалась через тонкие, но гибкие и прочные кусты, мокрицы-разведчики успели вползти на людей. Некоторые взобрались на ноги и, точно шипы колючей проволоки, впились в тело мертвой хваткой, так, что их невозможно было оторвать. Разодранные пополам, они продолжали вгрызаться в кожу, стараясь добраться до мяса. Только раскрошив их головы с серпообразными челюстями-жвалами, удалось избавиться от маленьких бойцов.

Укушенные места сразу на глазах припухли. Шипя сквозь зубы от боли, разведчики обдирали с себя насекомых. Мелочи по сравнению с тем, что их ждало, не вырвись они из окружения. Подавив усилием воли зудящую боль, Алешкин оглядывался, мгновенно оценивая обстановку. Диверсанты находились на небольшом холме. Его со всех сторон обтекала шуршащая масса.

Мокрицы двигались в том же направлении, что и разведчики, в сторону реки. Конца процессии насекомых не было видно. Люди убрались с их пути и теперь не представляли для них никакого интереса: ни как угроза, ни как потенциальная пища. Процессия делилась на группы. Они двигались бок о бок, точно колонны войск. Ярко-синий корпус неутомимо маршировал к видимой только им цели. Невозможно было определить, сколько их там. Может быть, миллион, а может, и все двадцать. Ширина каждой колонны достигала одного — полутора метров. Мокрицы ползли сплошной массой.

Патрули соседней колонны вспугнули из широкой норы почти двухметровую змею в броне из костяных пластин. Тысячи мокриц отделились от колонн и слаженно бросились на рептилию. Наступление шло широким строем. На глазах змея покрывалась шевелящейся вуалью-саваном и вскоре стала полностью синей от облепивших ее насекомых. Первым делом мокрицы выели ей глаза. Громко шипя, змея попыталась уползти, но, потеряв от боли ориентировку, врезалась в одну из колонн. Конвульсивно дергавшаяся лента свивалась в синий клубок. Движения ее все замедлялись. В последнем порыве отчаяния она широко разевала пасть, скаля зубы на врагов, которые были повсюду. Десятки мокриц тут же забирались ей в пасть. Змея отчаянно мотала головой, а мокрицы деловито вырывали из нее куски живого мяса, растаскивая в стороны. Через десять-пятнадцать минут от двухметровой рептилии осталась только бесформенная груда косточек и сегменты обглоданных панцирных пластин. Следующим прибывающим рядам уже ничего не досталось.

Синее море насекомых сжималось вокруг островка, на котором стояли люди. Когда их обнаружат мокрицы-разведчики, оставалось вопросом времени и везения.

«Так глупо попасться! Преодолеть столько опасностей, чтобы угодить на ужин синим козявкам».

Сапер снял с плеч рюкзак и, резким движением отстегнув верхний клапан, извлек на свет один из ребристых дисков, найденных в подбитом «Рапторе». Минер вытащил клинок из ножен, висевших на поясном ремне. Узкое лезвие легко подцепило небольшую прямоугольную крышку в центре трофея. Он рывком отделил прикипевший металл от корпуса. Внутри оказалась чека треугольной формы и два коротких штыря: один — таймер времени, второй — радиус зоны поражения. Разведчик на глазок прикинул, на сколько метров сможет забросить металлический блин. Оба таймера он установил на минимальные деления: минута и пятнадцать метров. Сапер выдернул треугольную чеку и, размахнувшись, как древнегреческий дискобол, оправил ребристый диск в полет. Микропроцессор отсчитает шестьдесят секунд и выдаст команду на подрыв мины. В том, что это мина, никто из разведчиков не сомневался.

Впопыхах Сапер не успел точно просчитать траекторию. Метательный снаряд зацепил ветку дерева и, отскочив от нее, упал ближе, чем хотелось.

— Что дальше? — Райх с остервенением растоптал одинокую мокрицу, взобравшуюся к ним на пригорок. Он недобро прищурился. — Коллективное самоубийство, чтобы не мучиться?

— Никак нет. Докладываю голосом, — зачастил, как на экзамене, Сапер, застегивая рюкзак. — Это криогенная мина «Изморозь» без боевых поражающих элементов. Принцип действия состоит в резком понижении температуры окружающей среды с последующим уничтожением теплокровных организмов.

— А мы, по-твоему, кто? — уныло поинтересовался Стрелок. — Хладнокровные?

— Прототип? — уточнил Алешкин.

Похоже, «захлебнувшийся» десант был снабжен самой высококлассной и новейшей техникой. Мину не было видно. Она исчезла, скрытая шевелящимся синим ковром.

Подрывник собрался ответить, но не успел…

Минута истекла. Таймер отсчитал заданное время, и микропроцессор послушно замкнул электроцепь системы боевого блока. Вопреки ожиданиям взрыв оказался глухим хлопком — па-м-м-м! — за которым последовала ослепительная белая вспышка. Понижение температуры сопровождалось побочным эффектом — высвобождением световой энергии.