Последний резерв

Разведчики во все глаза смотрели на раскинувшийся перед ними поселок. Вид был самый мирный, похожий на цветную картинку из рекламного проспекта. Низкие заборчики геометрически точно поделили участки перед домами на квадратики зеленых лужаек. Поселок походил на мазок белой краски на зеленом фоне.

За поселком тянулись к небу тускло-серые скалы. Серебряной ниточкой струилась по ним речка. Над горами клубились вытянутые белые облака.

Если верить карте, за этой горной грядой начиналась пустыня, протянувшаяся на три сотни километров. Сплошная волнистая равнина сыпучего песка, абсолютно лишенная растительности. Путник, очутившийся за горами, не смог бы увидеть ничего, кроме мертвого песчаного моря.

Последняя попытка подобраться к объекту была предпринята как раз со стороны пустыни. Расчет делали на то, что технику легко засечь, а на своих двоих человеку подобное не по силам.

С левой стороны крайние домики — белые одноэтажные коробки с покатыми крышами — выходили в широкое поле. В одном месте лес дотянулся зеленым языком почти до самой околицы, словно приглашая незаметно подкрасться и заглянуть в окошко ближайшего дома.

Слишком легко и просто. Но такую возможность тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Небольшое озеро устроилось между отвесной скалой и домиком, стоявшим на отшибе.

Все это походило на макет деревни в масштабе один к одному. На веревках сушилось белье. Грелась на солнце огромная собака. Картина вполне мирная, и никак нельзя заподозрить, что поблизости находится секретный объект.

Вот только белье давно успело не просто высохнуть, но и выцвести до белизны под лучами солнца. Собака ни разу не пошевелилась и не поменяла позу, так и сидела на задних лапах, подняв голову и насторожив уши. Муляж?

Похоже на ухищрения, предназначенные сбить с толку космическую и воздушную разведку. Специалисты по маскировке не рассчитывали на то, что сюда доберутся люди. Ошибочка вышла.

Потихоньку просочиться по лесополосе, подступавшей вплотную к околице, представлялось самым простым вариантом. Алешкин преодолел это искушение.

Людей не видно. Ни одной души. Ручной портативный сканер не засек охранных излучений, перекрывающих подходы к населенному пункту. Оно и понятно, в джунглях полным-полно живности. Электронные сторожа постоянно бы трубили тревогу, реагируя на передвижение животных. Из этого следовало, что невидимая стража находится на другом рубеже обороны. Она обнаружит чужих, задержит на время, а потом в дело вступит иная сила.

Презирать жизнь и переть напролом можно сколько угодно. Вот только выполнения задания никто не отменял. Командир группы пошагово объяснил Саперу, что от того требуется. Убедившись, что тот правильно понял задачу, еще раз осмотрел поселок в трофейный оптико-электронный бинокль. Дом за домом. Нажал кнопку встроенного в бинокль прибора, улавливающего тепло. Очередное переключение, но уже в инфракрасный режим, тоже не дало никакого результата. Ни одной засечки живых организмов массой больше двадцати килограммов. Меньший вес прибор не улавливал. Чудеса, да и только. Домики заброшенными не выглядели. Свежеокрашенный флюгер в виде аиста указывал длинным острым клювом направление ветра. Стоп! Аисты на этой планете отродясь не водились. Еще один ребус, завернутый в кроссворд.

Черно-белая фигурка птицы повернулась на металлическом штыре. Ветер менялся. Горячий воздух переполз через горы, меняя расклад в местной розе ветров. Дыхание пустыни ощущалось и здесь.

— Поселок не выглядит жилым. Куда делось местное население? Ни души не видно, — начал размышлять вслух Алешкин.

— Может, жизнь здесь начинается ночью? А в полнолуние так вообще кипит? — предположил Стрелок.

— Смешно, но нереально, — осклабился Сапер.

— Между прочим, я не вижу кладбища, — сказал командир. — Окрест ни одной могилки. А дворов почти добрая полусотня. Должна же быть естественная убыль населения?

— Мы не знаем местных обычаев на этот счет, — отозвался Пересмешник. — Надо отходить от стереотипов. Может, они отдают мертвых на съедение диким животным. Или бросают в озеро. Кто знает, как здесь происходит утилизация жмуриков.

— В глубокой древности воины, исповедующие бусидо — кодекс поведения воина, — поступали проще, — глубокомысленно изрек Сапер. Он внимательно наблюдал за нелегкими раздумьями командира: «что делать?» и «где окопался враг?».

— Ну-ка? — встрепенулся Алешкин. Сейчас он был рад любому предложению. Может, у подчиненного в голове колесики вращаются особым образом, генерируя гениальные идеи. Контузии — верные спутники любого подрывника, чей тернистый путь изрыт многочисленными воронками.

— Военачальники, придерживавшиеся неписаного кодекса, принимали важное решение в течение семи вдохов-выдохов полной грудью. Они считали, что только мелочи можно обдумывать сколько угодно. — Сапер выжидательно уставился на командира.

Ингвар, ожидавший услышать дельное предложение, лишь хмыкнул и продолжил наблюдение в бинокль.