Последний рейс

Неожиданное утреннее вмешательство Декса встревожило Еву и никак не выходило у нее из головы даже спустя несколько часов. Она давно вернулась домой и мыла посуду у себя на кухне, как вдруг стакан выскользнул у нее из пальцев и разбился, засыпав раковину осколками.

– Вот дерьмо! – выругалась Ева, закрыла воду, вытерла руки о кухонное полотенце и принялась собирать крупные осколки, чтобы выбросить их в мусорку.

Она нутром чуяла: что-то происходит, меняется, назревает. Так животные ощущают еле заметные подземные толчки, предвещающие грядущее землетрясение. Надо быть начеку. Найти убежище.

Ева выгребла остатки стекла с помощью бумажного полотенца и тоже отправила их в ведро. Проверила таймер: еще пять минут.

Выбросила пустую банку из-под диетической колы и осмотрела задний двор через кухонное окно. Розы и кусты живой изгороди сильно разрослись и нуждались в обрезке. В дальнем углу под ветками затаился кот. Он не сводил глаз с маленькой птички, которая плескалась в тенистой луже, образовавшейся слева от садового разбрызгивателя. Замерев, Ева стала наблюдать, что будет дальше. Про себя она молилась, чтобы птица скорей улетела из опасного места.

Внезапно кот прыгнул, в воздухе замелькали крылья. Несколькими сильными ударами о землю кот оглушил птичку. Наблюдая, как удачливый охотник удаляется со своей жертвой, Ева осознала, что Вселенная подает ей сигнал. Вот только одного понять не могла: кто она в этой схватке – кот или птица?

Размышления прервал сработавший таймер. Ева посмотрела на часы и еще раз выглянула во двор. Теперь там было пусто, только на дорожке осталось несколько перьев. Миновав тайную дверь, обычно скрытую за передвижным стеллажом, забитым посудой и кулинарными книгами, которые она ни разу не открыла, Ева стала спускаться в подвал, чтобы закончить начатую работу.

Клэр

22 февраля, вторник

Дом Евы застыл в ожидании, словно наблюдая за мной, чтобы понять, кто я и зачем явилась. В холодильнике не нашлось ничего, кроме нескольких упаковок с банками диетической колы и пустого помятого контейнера, задвинутого в дальний угол. На открытых полках расставлены поваренные книги и декоративные миски, в шкафах слева от раковины сперва попадаются только стаканы, тарелки и чашки, но потом, к счастью, в одном из отделений обнаруживаются небогатые съестные припасы. Что ж, значит, сегодня у меня на ужин только крекеры и кола.

Немного утолив голод, возвращаюсь в гостиную. Часы на стене показывают шесть. Оглядываюсь в поисках пульта и гоню прочь мысли о том, как еще совсем недавно Ева со своим мужем вместе смотрели тут фильмы, устроившись на диване под одним пледом, или просто сидели рядом, читая новости в телефонах. Но где же фотографии? Сувениры из совместных поездок? Приметы счастливого долгого брака? Ничего нет. Пусто.

Включаю телевизор и пролистываю каналы, пока не нахожу Си-эн-эн. На экране крупный план нью-йоркского аэропорта сменяется изображением поисковой группы и катера береговой охраны среди темных волн. Прибавляю громкость и узнаю голос Кейт Лейн, политического обозревателя и ведущей программы «Политические новости». На экране появляется наша с Рори фотография, сделанная на торжественном ужине в прошлом году. Я улыбаюсь на камеру, волосы уложены в замысловатую прическу, на лице яркий вечерний макияж. «Власти подтвердили, – мрачно сообщает Кейт, – что жена известного мецената Рори Кука, сына покойного сенатора Марджори Кук и исполнительного директора Фонда семьи Кук, направлялась в Пуэрто-Рико с гуманитарной миссией на борту рейса 477».

Фотографию на экране сменяют кадры со зданием аэропорта, камера показывает охраняемую зону за большими стеклянными дверями.

«Представители “Виста эйрлайнз” встретятся сегодня с членами семей погибших. Поисковая группа будет работать у побережья Флориды до поздней ночи. Должностные лица Национального совета по безопасности на транспорте исключают версию террористической атаки и ссылаются на неблагоприятные погодные условия и тот факт, что срок эксплуатации данного самолета истек четыре месяца назад».

Камера фокусируется на рыдающих людях, которые стараются утешить и подбодрить друг друга. Я поднимаюсь и подхожу ближе, чтобы разглядеть Рори. Впрочем, высматривать его в толпе мне не приходится: буквально через секунду, как по команде, его показывают крупным планом.

«Мне только что сообщили, что мистер Кук сделал заявление от имени семей погибших».

Я ставлю программу на паузу, чтобы рассмотреть Рори. На нем дорогие джинсы и хлопковая рубашка темно-синего цвета, который очень ему идет и всегда хорошо смотрится в кадре. На лице лежит печать горя, взгляд – опустошенный. Интересно, он действительно сокрушается или просто умело притворяется, а на деле кипит от ярости из-за моего побега?