Последний рейд

Она была одета именно так, как я запомнил её. Я провожал её на космодроме. Она улетала на отдых на планету с идеальным тропическим климатом. Это был крутой дорогой отдых в шикарных условиях на берегу океана. Деньги на отдых заработал я и купил ей эту путевку. Пассажирский лайнер был уничтожен на выходе из гиперпространства в звёздной системе райской планеты. Если бы я не купил бы эту чертову путёвку, она была бы жива до сих пор. Моё чувство вины до сих пор не угасло.

Легкий ветерок колыхал локоны её волос и полы кардигана. Лицо было печальным, морщины на лице казались глубже, чем обычно. Она смотрела на меня будто прощаясь навсегда. Так же, как и тогда, когда я провожал её на отдых. Я помню, как успокаивал её и говорил, что скоро увидимся. Мама протянула ко мне руки, приглашая в свои тёплые объятия. Ноги сами понесли вперёд. Мне так хотелось её успокоить, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Сделав первый шаг вперёд, я услышал, как кто-то зовёт меня. Зовёт по имени откуда-то сзади. Почему-то голос очень нервный и употребляет грубые неподходящие для столь чувственного момента слова. Я решил не обращать на этот голос внимание и сделал второй шаг. Голос зазвучал громче и отчетливее.

- Волк, да очнись же ты! Куда ты прёшь? Сдохнуть захотел?

Голос был смутно знаком. Перед тем, как сделать третий шаг, я обернулся. Космодром исчез и передо мной стоял Лось. В бронескафандре, забрызганном смачными фиолетовыми пятнами. Его лицо отображало злость и страх одновременно. Он открывал рот, как-будто что-то кричал мне, но голос был слышен позже, с задержкой.

- Куда ты идешь, твою мать? Приди в себя уже! Что ты делаешь?

Я сначала не мог понять, почему этот придурок не видит, что я мать провожаю. Какого хрена он на меня орёт? Уже свалил бы куда подальше!

- Вован, приди в себя! Этот осьминог управляет тобой, ты же можешь противостоять! Напрягись! Разозлись!

Сейчас я уже начинал злиться по-настоящему. Злиться на Лёху. Не хрен лезть не в своё дело! И пока злость во мне закипала, я как-будто начал пробуждаться ото сна. Станция, коридор, сзади восьминогий монстр, который собирается сожрать Бизона. Я резко обернулся. Вместо матери там был тот самый монстр. В его четырёх глазах читалось замешательство. Он не ожидал, что я так легко освобожусь от его морока. А ярость во мне закипала уже с удвоенной силой! Эта скользкая дрянь воспользовалась моими воспоминаниями! Показать мне мою погибшую мать, чтобы ввести меня в заблуждение! Как эта мразина посмела!

Внутренний огонь ненависти я двинул вперёд. Я даже почувствовал пламя передо мной. Не видел, но отчетливо почувствовал. Добавив к огненной волне раскалённые клинки, я резко выдохнул с громким "ХА!" и толкнул воображаемую конструкцию, сотканную из ярости и гнева вперёд. Но не просто вперёд, я старался отчётливо представить, как пылающие клинки сходятся клином и входят в мозг этой сволочи. Я вложил все силы, чтобы они достигли цели. Как только волна ринулась на врага, всё тело стало как ватное и онемевшее. В этот момент я почувствовал, как на меня обрушивается стена беспроглядного мрака, дыхание перехватило, сердце сжалось и замерло. Похоже осьминог тоже атаковал. Результат своих действий я увидеть уже не смог, отрубился сразу. Даже не помню, как с грохотом рухнул на пол.

Первое, что помню, расплывающиеся тёмные круги. Звон в ушах. Тихий, но дотошный. Бурление тёмных пятен потихоньку превратилось в звёздное ночное небо. Небольшие причудливой формы облака темными пятнами неторопливо пересекли млечный путь. Занудный звон стал тихим шелестом травы и стрекотанием кузнечиков. Я лежал на траве, голова на коленях у мамы. Она гладила меня, пытаясь укротить непослушный ёжик. Мне было так хорошо и уютно, что я отдал бы все на свете, чтобы это никогда не заканчивалось. Я повернул голову и посмотрел ей в глаза. Она грустно смотрела на меня, улыбаясь лишь уголками рта. В уголке глаза спряталась слезинка, стараясь нырнуть поглубже в морщинки. Я хотел сказать ей, как я её люблю, но она жестом остановила меня. Потом взяла за плечо и начала трясти. Причём с такой силой, на которую женщина её возраста не способна. Её лицо исказилось до неузнаваемости и она закричала не своим голосом: “Вова-а-ан! Очни-и-и-ись!”. Покой и умиротворение как в унитаз смыло. Звёздное небо поплыло яркими цветными пятнами, из которых вылепилось лицо Бизона.

- Ну слава тебе в печень! Он глаза открыл! - Лицо Егора лучилось абсолютным счастьем. - А они мне твердят, что ты сдох! Все твои датчики тоже самое показывали. Меня такой расклад совсем не устраивал! Я делал всё, что мог! Пытался вытрясти из тебя эту блажь. А когда я заорал, пульс появился! Ты прикинь! Может это моя суперсила, а? Оживлять сдохших соратников диким криком? Типа как баньши, только наоборот?