Последний реанорец. Том XII – Часть II (СИ)

Некоторое время я так и сидел, уставившись унылым взглядом в дверь, за которой скрылась Алиша, а затем, поднявшись на ноги и дойдя до своего кресла, пришлось грузно уместить в него своё уставшее тело. Стоило мне прикрыть веки, как вся накопившаяся за эти дни усталость с непреодолимой силой навалилась на реанорское нутро и сознание в целом, а вкупе с произошедшем разговором становилось всё только на порядок хуже.

Правда, находиться в одиночестве мне долго не дали, потому как не успела миновать минута, как чуткий слух уловил раздражение, пыхтение и недовольный женский голос.

— Вернулся и сразу командовать? Я прямо сейчас придушу этого лжеца…

— Куня, хватит. Ему ведь тоже тяжело. Ты сама это знаешь.

— Знаю… Я знаю, что он таким образом заботится о нас и пытается уберечь, но вся эта ситуация выводит меня из себя. Скотина бесчувственная.

Что ж, как я и предполагал, они не спали.

Пару секунд спустя дверь в рабочий кабинет отворилась с оглушительным хлопком, словно кто-то выстрелил из мерраввинского огнестрела, а в самом проёме в одной лишь черной шелковой пижаме стояла разъяренная Прасковья, которая прожигала меня мрачным взглядом. А за ней уже маячили силуэты Вики, Лиры, Риты и Валери. Усмехающаяся Хельга и понурая Алиша отстали от них всего на пару шагов.

Но даже с учетом всей странной ситуации экс-Потёмкина в этот самый миг попросту подавляла умопомрачительной красотой, а праведный гнев, слегка растрепавшиеся иссиня-черные длинные волосы и столь соблазнительный домашний образ лишь дополняли ей и остальным девочкам княжеского великолепия и очарования.

— Ты. Противный. Мерзкий. Чурбан, — чеканя каждое слово стала шипеть раздраженно жена, но потом вдруг резко осеклась, когда завидела мой усталый и квёлый вид, лицо её внезапно смягчилось и она, прикрыв на долю секунды веки, протяжно вдохнула и выдохнула. — Прежде чем я перейду к сути и продолжу тебя чихвостить, хочу сказать… что я… что я люблю тебя… — а затем её словно прорвало. — Безумно люблю! Каждая из нас любит тебя всем сердцем. Мы ни секунды не жалели о том, что вышли за тебя замуж и связали свою жизнь с тобой, ведь ты… ты замечательный муж. Даже в прошлом все прочие дворяне по сравнению с тобой всегда меркли на твоём фоне. Ты превосходный глава рода. С учетом всех обстоятельств из тебя вышел чуткий и заботливый отец. Дети в тебе души не чают. Даже в эти дни, когда ты отсутствовал они говорили только о тебе. Ты для них непоколебимый идол всемогущего существа. Но так, как ты сейчас поступаешь с нами… это несправедливо, Захар, — находясь в полном смятении, прошептала женщина. — Да, мы знаем, что ты таким образом заботишься о нас и стараешься уберечь от всех бед, но все это похоже на то, словно ты избавляешься от нас. Как глава рода ты вправе так делать, но всё равно ты… эгоистичная скотина. Мы лишь хотели быть всегда рядом.

С каждым произнесенным словом Прасковьи в моём горле всё быстрее накапливался горький ком, от которого невозможно было избавиться, потому как она говорила правду. Но дети… Отношение детей ко мне стало тем самым этапом невозврата.

— Но мы… по-видимому, еще большие эгоистки, чем ты. Мы… мы знаем, что ты стал хранителем. Мы понимаем, что ты хочешь всех защитить и уберечь, ведь ты взвалил на свои плечи груз, который никто не сможет осилить, — в полной растерянности отрывисто продолжила говорить Куня, переглянувшись с остальными девочками. — Нам самим неприятно это говорить, но мы… мы… мы не сможем без тебя, Зеантар. Даже когда ты исчез на долгие годы мы продолжали верить, что ты жив. Мы надеялись на это, но то… с чем ты столкнешься совсем скоро может навсегда отнять тебя у нас.

Я даже не успел понять, когда неосознанно прикрыл веки и отвернулся в противоположную от всех сторону.

— Прасковья… девочки… пожалуйста, — хрипло прошептал одними губами я, до хруста в пальцах сжимая подлокотник кресла, не в силах встретиться с ними взором. — Послушайте все меня. Это… это будет в последний раз. Обещаю вам. Я бы хотел поступить иначе. Очень хотел. Я неистово желаю прекратить всё это, но… Не могу! Правда, не могу! К тому же покидать империю будете не только вы, но и другие. Первыми пойдут женщины и дети. Об эвакуации объявят завтра. Нам пришлось так поступить, чтобы… в случае провала уберечь хоть кого-то.

— Ты лжешь, Захар, — мягким тоном, грустно промолвила Вика, делая несколько шагов вперед и остановилась только рядом с рабочим столом. — Брат и частично отец уже обо всём рассказали. Они никогда не могли мне отказать. Мы в курсе вашего плана.

Во имя Бездны! И это тоже! Ростислав, кухаркин сын, ну зачем ты это сделал? ЗАЧЕМ?

Однако что-либо ответить на их слова я не смог. Попросту не поворачивался язык.

— Провала, значит, — печально усмехнулась Алина, выцепив из моих слов одну важную деталь. — То есть, как и всегда ты отправишься в самое пекло и поставишь свою жизнь на кон.