Последний реанорец. Том I и Том II

В это же время формирование из остальных гончих псов на миг расступилось, пропуская еще нескольких подобных, что мелькали за его спиной.

— Поговорить? Катись в ад, людской гончий пёс! Думаешь, я не знаю правды? Возжелали еще и моих знаний? Я прекрасно знаю, что мёртвые реанорцы для ваших трупоедов-старейшин ценятся больше. Сколько мяса моих сородичей ты сожрал на своём веку, чтобы стать сильнее? А? Сколько, охотник? Признайся честно! — рявкнул я, делая пару шагов назад, между делом запуская руку в складку плаща.

— Достаточно, реанорец, достаточно… особенно мне нравились пальчики… женские… — с явным кровожадным удовольствием певуче ответил тот, а пара охотников за его спиной понятливо усмехнулась. — Тебя хотели взять живым, но так уж и быть. Сгодится и твоё тело, впрочем, как и всегда…

— Ты умрешь! Когда-нибудь вы все сдохните, жалкие каннибалы! — я обвел оставшихся загонщиков разъярённым взглядом.

Жаль только, что это не более чем слова… пока.

Глава охотников в этот момент успел сделать незаметную распальцовку своим подчиненным.

Дилетант, думал, я её не замечу…

Терпи, Зеантар, терпи до последнего! Вспомни, чему тебя учили отец и мать. Не дай себе сломаться. Собери весь доступный эфир в своём теле, Зеантар, и действуй! Не обращай внимания на ошейник.

Ну, давай, охотник! Сделай то, что задумал! НУ ЖЕ!..

— Ребята, пли! Бертрам, сеть. Лукр, огрей его плетью! Чародеи, не жевать сопли! — скомандовали откуда-то слева и справа еще пара главарей гончих псов.

В тот же миг три огнестрела громыхнули с устрашающей силой и сделали каждый по мощному выстрелу. С задних рядов уже летела сеть наравне с плетью. А ещё я всем естеством ощутил, как человеческие чародеи стали проводить манипуляцию с их магией, чтобы удержать меня на месте. Артефакты держались. Хоть и на последнем издыхании, но держались.

— Наконец-то! Каждый реанорец должен уходить лишь на своих условиях… — прошептал одними губами я сам себе, параллельно с этим напрягаясь, как натянутая тетива.

Лишь на мельчающую долю вздоха мне показалось, что время вдруг остановилось, и всем нутром я смог ощутить прикосновение нежных и заботливых рук на своих плечах, шее, лице, и которые резко придали сил, а затем я мог поклясться всем, чем угодно, даже собственной жизнью, что среди всего шума мне удалось разобрать еле узнаваемый женский шепот:

— … действуй… мой милый Зеантар… я… с тобой… убей их всех…

Эфир бушующим потоком заструился по всему телу. В каждую мышцу, сустав и нерв, в каждый орган, придавая сил, выносливости и концентрации. Остался последний рывок.

Я не должен промахнуться!

Нет! Я никогда не промахиваюсь! Никогда! Я реанорец! Великая матерь всегда была со мной…

В замедленном виде пламя и искры огнестрела только начали покидать дуло, а я уже заведомо метнул свой залп в нужное место.

И через миг всё вернулось на круги своя, время вновь стало действовать лишь по своим законам, но я так и не решился отвести взгляд от своего творения, провожая его яростными глазами до самой цели.

А еще через секунду прогремел оглушительный взрыв, снаряд огнестрела встретился с залпом, через долю вздоха и в самый распоследний миг мне удалось ускользнуть от второй пули магического орудия, но траектория третьего снаряда резко сменилась, угодив мне в грудь. И прямо как назло в ту же секунду, все артефакты и амулеты в моём теле полностью разрядились.

— Твою… мать… — простонал я, закусывая губы, ненароком откусив себе кончик языка.

Боль была просто запредельной. Она мгновенно ворвалась в мозг и обожгла его раскаленным железом и кислотными искрами.

А следом ударная волна отнесла меня прочь на несколько десятков метров по коридору, выбив дух о каменную стену.

Единственным плюсом было то, что отбросило мою тушку в нужном направлении, и то, что свод и стены подземелья обвалились, погребя под собою часть охотников.

— Туда вам… и дорога… трупоеды… — просипел я, отхаркивая солидные глотки крови.

А минусом было то, что грудь моя сейчас походила на ярко-кровавую только что распустившуюся реанорскую розу.

Остатки эфира, что чудом еще продолжали теплиться в теле не давали мне потерять сознание и заглушали мучительную боль. Поэтому кое-как в полубредовом состоянии поднявшись на ноги, опираясь на стены подземного коридора, я заковылял к дверям заветного склада, ведь до него оставалось меньше сотни метров.

Но крики агонии и вой умирающих погонщиков не давали мне потерять себя в этом бесконечном океане боли, настолько прекрасными они были, словно ночные феи Заленвальда напевали в уши свои лучшие ноктюрны.

С мыслями и воспоминаниями о прошлом, с кровавой улыбкой на губах, а также шлейфом крови за собой, я не заметил, как оказался рядом с собственным складом.

Окровавленной рукой из последних сил толкнул дубовую дверь, и смог сделать всего несколько шагов внутрь помещения, а затем, сделав усилие над собой, совершил еще пару шажков и спиной привалился к столу с материалами и ингредиентами.