Последний проблеск света (ЛП)

— Что скажешь, Лейн? Опусти оружие. Мы можем поехать в Форт-Нокс вместе.

Я сглатываю и качаю головой так резко, что две длинные косы, свисающие на спину, слегка подпрыгивают.

— Нет. Я останусь сама по себе.

Он выдыхает, но это лишь его реакция.

— Ладно. Будь осторожна.

— Я всегда осторожна. А теперь медленно подойди вперед и положи эту книгу обратно в мою сумку.

Он опускает взгляд на книгу в своей руке, будто забыл, что до сих пор ее держит.

— Стихи?

Может, это глупо — носить с собой книгу, когда каждый сантиметр пространства в сумке должен быть занят жизненно необходимым, но я не могла ее бросить. Это тонкая книга в мягкой обложке под названием «Самые Любимые Стихотворения», и я снова и снова читала ее бабушке, пока она умирала.

— Да. Верни ее, а потом отойди к самому зданию.

— Ладно, — он делает несколько шагов вперед, бросает книгу в мою открытую сумку, а потом начинает пятиться назад. — Ты совершаешь ошибку, девочка. Ты там не продержишься.

— Посмотрим.

Я замечаю, как он косится на свой дробовик, так и лежащий на гравии, тонким слоем насыпанном поверх утоптанной земли. Я на мгновение подумываю забрать его. Оружие почти так же ценно, как еда или работающий транспорт. Но я решаю этого не делать.

Как и все остальные, я придерживаюсь правила: если то, что я нашла, не принадлежит кому-то другому, то можно спокойно взять. Возьму и не поколеблюсь. Но этот дробовик — Трэвиса, и он стоит прямо здесь.

К тому же, дробовик очень большой, и я не до конца уверена, что в состоянии им воспользоваться.

Я смотрю на него и вижу, что он меряет меня взглядом. Он прекрасно понимает, о чем я думаю, глядя на его оружие.

— Я оставлю его тебе, — говорю я. — Но не подходи за ним, пока я не уеду.

— По рукам.

— До самого здания.

Он подчиняется, больше не пытаясь переубедить меня.

Как только он оказывается достаточно далеко, я подбираю сумку, перекидываю ногу через сиденье мотоцикла и убираю пистолет в кобуру. Затем завожу двигатель.

Он по-прежнему работает прекрасно.

Часть земли и гравия взлетает вместе с облаком пыли, когда я трогаюсь вперед, оставляя позади Трэвиса, его дробовик и остатки моего города.

***

Миру потребовалось всего четыре года, чтобы развалиться на части.

Мне было шестнадцать, когда в Германии упал астероид. Ударные волны и обломки от столкновения уничтожили большую часть Западной Европы. Астрономы видели его приближение, но он не должен был врезаться в нас. Они говорили об этом, воображали сценарии, если это все же случится. Но все это было теориями, и никто особо не обращал внимания.

Потому что он должен был пролететь близко, но не настолько.

Но ученые, да и все остальные, выучили суровый урок о непредсказуемости Вселенной. Траектория астероида изменилась совсем немножко. Это заметили за пару месяцев до столкновения, но мы никак не могли остановить такой огромный кусок камня, несшийся с такой скоростью.

Он врезался.

Астероид был не настолько крупным, чтобы спровоцировать полное уничтожение. Так сказали ученые.

Но все оказалось настолько плохо, что никто и не мог представить.

Массовое бегство из Европы за те два месяца перед ударом, подкосило мировую экономику и стабильность, пока все развитые страны принимали к себе как можно больше иммигрантов. Пыль и обломки, разбросавшиеся при ударе, заставили глобальную температуру понизиться, а дымка почти год заслоняла большую часть солнечного света.

И как будто этого оказалось недостаточно, планета пыталась воспротивиться атаке, породив разрушительные цунами, ураганы и землетрясения на всех континентах.

Мы в США не ощутили самого удара, но явно почувствовали его отголоски, черт возьми. Люди бежали с побережий, волнами устремляясь к центру страны, чтобы сбежать от натиска одного урагана за другим на восточном побережье и от постоянных землетрясений на западном.

Затем супервулкан под Йеллоустоном начал рокотать. Большого извержения так и не случилось, но на протяжении двух лет он постоянно выплевывал облака пепла.

Обширные протяженности сельскохозяйственных угодий в центре Северной Америки, которые едва пережили похолодание и дымку пыли, оказались добиты пеплом.

Это уничтожило нашу еду.

Электричество, средства связи и правительство рухнули следующими.

Люди умирали. И продолжали умирать.

В последней радиопередаче, что я слышала, озвучили предположительные подсчеты, что население мира сократилось вдвое.

Я была уверена, что теперь оно сократилось еще сильнее.

Некоторые люди прятались в бункерах, забрав с собой как можно больше еды и припасов.

Некоторые люди полностью сдались.

Некоторые люди объединились в блуждающие банды, которые стали известны как стада. Они иногда насчитывают аж до тысячи человек, передвигаются по остаткам дорог на грузовиках и танках, забирают все, что пожелают, убивают всех, кто встает на их пути.

Мой маленький городок насчитывал три тысячи жителей, когда мне было шестнадцать.

К тому времени, когда мне исполнилось семнадцать, нас осталось лишь полторы тысячи, потому что многие переехали из-за страха близости к побережью или примкнули к бандам или группам выживальщиков.