Последний пожар

В Верхнекетский район после увольнения в запас поехал с другом из Молдавии, который решил заработать лес на дом. Друг уехал, а Сапожникова, как опытного тракториста, выбрали парни бригадиром валочно-трелёвочного звена. Так и остался в Ингузетском леспромхозе. Работал на трелёвочнике, жил в общежитии. В небольшой комнате прописалось почти всё молодёжное звено. Заработки хорошие, вполне можно скопить на автомобиль. Но главной причиной, задержавшей его, была Катенька; её глаза, её губы и мягкий голосок, который стал ему сниться. Девушка работала учётчиком на нижнем складе. Это место, где на площадках разделывают на сортименты сосновые стволы, которые несколько бригад, в том числе и Сапожникова, валят, трелюют и грузят на лесовозы. Она училась в вечерней школе, пела на вечерах отдыха, которые устраивала себе молодёжь. Николай прилично играл на гитаре. И его затянули в инструментальный ансамбль. Он не сопротивлялся. В ансамбле пела Катя. Ездили на смотры художественной самодеятельности в райцентр, вместе участвовали в спортивных олимпиадах, бегая на лыжах на дальние дистанции. Катюша оказалась ещё и прекрасной спортсменкой. Волейбольная команда из Ингузетского леспромхоза постоянно в призёрах.

Мотоцикл не хотел заводиться. Николай сменил свечу, выставил зажигание. Потолкал по улице мотоцикл. Двигатель чихнул, выплюнув больное облачко дыма. Сапожникову не нравилось, когда техника не желала ему подчиняться. Он вывернул свечу и решил проверить компрессию. «Работал же до армии, – размышлял Николай. – Может, Дмитрий на нём гонял?»

– Мама, а кому мотоцикл давали? – спросил Николай. – Компрессии совсем нет. Кольца сносились.

– Отец на бригаду ездил в прошлом году с Димкой. У него машина в ремонте стояла. Перекрашивал. Вы пешком сходите на пруд. …Крючки твои видела, когда весной перед паской белила.

Накупавшись, поймав десяток карасей, Коля и Катя вернулись домой. Прошло стадо, в парном воздухе резко запахло полынью и парным молоком, перепёлки затеяли за деревней вечернюю перекличку. Со стороны парка донеслась музыка, созывающая молодёжь на дискотеку.

– Отец не приезжал? – спросил Николай, оделяя черно-белого котика уловом. Что он хотел вчера сказать? Обиделся, ушёл. Мог бы утром разбудить…

– Сейчас в отцовой бригаде варят. Дом в прошлом году построили, что твоё правление, только один этаж. Там спальня есть и конторка бригадира. Электрические плиты в кухне установили. В красном уголке, – телевизор, в спальне – новые кровати и матрацы. Съезди и посмотри. Теперь отца раньше часа не жди. Могут и заночевать, если рожь начнут косить.

– Перемены шикарные. У нас тоже появились новые вагончики-столовые. Отдыхать некогда. Телевизоров в посёлке нет. Сами себя развлекаем. Наш ансамбль первое место занял. Катя получила приз за песню. «Как провожают теплоходы, совсем не так…», – Николай попытался запеть, но жена остановила:

– Коля, пела я не лучше других девочек. Всем призы давали.

– А в волейбол, знаешь, мама, как играет. Не смотри, что маленькая, а резанёт, так, очко.

– Зачем хвастаться. Тонька Ржавина – вот кто режет, любые мячи принимает, у меня не всегда получается.

Кончилось кино. Прошла программа «Время», диктор объявил, что передачи первой программы закончены, а Сапожникова старшего не было.

– Косить начали рожь, – авторитетно сказала Нина Даниловна. – Теперь отца дома не увидим. Разве, что дождь ливанёт хороший. По прогнозу сентябрь будет сухим. Хорошо бы погода постояла. Завтра будем помидоры мариновать. Огурцов и на вашу долю можно посолить. Не желтеют в этом году.

2.

Рано утром Катя разбудила Николая, умоляюще проговорила:

– Коля, воды хочу.

Сапожников вскочил, как по тревоге, намереваясь спуститься по лестнице в кухню.

– Я хочу из Холодного ключа. Помнишь, папа возил на рыбалку?

Колька помнил тот ключ, помнил его ледяную воду, от которой у него минут пять ломило зубы. Вода была изумительно вкусна, и даже пахла травами, а, может, это показалось. Ключ бил из невысокого обрывчика. Кто-то недавно соорудил сруб, жёлоб, по которому стекала стеклянная струя. Они подставили котелок, и она бархатно зажурчала, наполняя его волшебной влагой. Катя не хотела класть в котелок плиточный чай, говоря, что и так вкусно.

– Где же взять? – задумчиво спросил Сапожников. Ключ в тайге, а тут никаких родников нет. – А если из колодца? На огороде есть колодец старый, в нём очень мягкая вода.

– Хочу, чтобы хвоинки на дне лежали. Ты помнишь? Так хочется, Коль…

Заметив страдальческое выражение на лице жены, Сапожников не удержался и закрылся подушкой, сдерживая смех.

– Тебе смешно, а я хочу воды, – жалобно произнесла Катя, не замечая, что бретелька ночной рубашки свалилась с левого плеча. – Чего смотришь? Какой… – замахнулась на Николая; её вздёрнутые губки кривились словно у капризной девочки. Такой трогательно-беспомощной ещё не видел жену. И это «какой», произнесённое не то в шутку, не то всерьёз, вывело его из равновесия. Сапожников рассмеялся от нестерпимого горячего счастья.