Последний поцелуй на ночь

Несмотря на то, что Вика всегда отдавала Однажды часть своей еды, лев был сильно худым, она могла видеть каждую впадину его рёбер.

На левой лапе Однажды все еще была сочащаяся гноем рана, несмотря на мази, которые Вика использовала каждым утром, а так же днём и вечером, последние несколько недель.

— Наконец-то настал тот день, о котором я тебе говорила, — произнесла она на чистом английском. Являясь эмигранткой из Литвы, она упорно трудилась, чтобы искоренить акцент и полностью соответствовать новым документам, которые купил для нее отец, чтобы Вику не депортировали обратно.

Джекис был её наставником, и его система кнута и пряника давала быстрый результат.

Однажды мяукнул, выглянул из клетки и попытался подтолкнуть её руку.

— Ну, иди же малыш. Иди.

Еще один толчок от него.

— Уходи, сейчас же. Джекис хочет обидеть вас, но я не позволю ему.

Однажды прижался к земле, и вместо того, чтобы убежать на свободу, он потерся об ноги Вики, заставив ее споткнуться и во второй раз уронить ключи. Она знала, что он хотел, чтобы его почистили.

Лев любил, когда Вика чистила и ухаживала за ним, его одобряющее мурлыканье, такое богатое и глубокое, оно навсегда обосновывалось в ней как теплый мёд.

Слезы жгли ее глаза, затуманивая зрение.

— Убегай. Пожалуйста.

Сколько раз Вика обещала своему любимому льву свободу? Однажды мы вместе сбежим отсюда. Однажды я вырасту большой, а ты сильным, и мы будем защищать друг друга. Да, однажды. Она повторяла эти слова так часто, что, в конце концов, они стали именем. Лев заслужил шанс бегать и играть, делать все чего бы он ни пожелал.

— Уходи.

— Вика! — Голос отца раздавался все ближе… настолько близко, что стук ботинок эхом разносился по площадке.

Вика подтолкнула Однажды в сторону деревьев, растущих неподалеку. Поток скорби наполнил ее, когда она поняла, что не сможет спасти остальных животных, но все еще может спасти своего драгоценного льва. Вика просто обязана сохранить ему жизнь.

— Я сказала, уходи!

Однажды не послушался и снова потерся о ногу.

В нескольких футах от неё прозвучал потрясенный вздох.

— Ты это сделала, — возмутился отец. — Ты, в самом деле, сделала это. Ты предала меня. Меня! После всего, что я для тебя сделал.

Он уже здесь.

Сердце бешено стучало в груди Вики, когда её взгляд нашёл отца в темноте. Джекис был высоким, с широкими плечами и бочкообразной грудью. Он был не плохим… пока нрав такой горячий, как ядро земли, не брал верх над ним.

Страх, который ранее Вика игнорировала, теперь же полностью поглотил ее. И в то же мгновение ноги показались тысячепудовыми валунами, и Вика не могла заставить себя двигаться.

Она редко выказывала неподчинение этому мужчине. Его наказания были слишком суровыми.

— Я… я…

Джекис подошёл к Вики, и схватил её за руки причиняя боль, а затем сильно встряхнул.

— Я покупал тебе лучшую одежду, лучшую еду, одаривал тебя величайшими сокровищами, а теперь ты смеешь бросать мне вызов?

Однажды заревел от долго подавляемого гнева, и медленно зашагал вокруг них. Но он не нападал. Он не мог. Джекис использовал Вику как щит, всегда убеждаясь, что она преграждает путь.

Остальные животные бились о прутья своих клеток.

— Atsipraљau[2], — сумела выдавить Вика.

Джекис посмотрел на нее глазами цвета фиалок, такими же, как у нее. Вика всегда молилась, чтобы ее глаза не были пронизаны таким холодом, и сильной жестокостью.

— Я говорил тебе разговаривать только по-английски. Или, говоря на родном языке, ты надеешься, что кто-то поймет, что ты иностранка и попытается забрать тебя у меня?

— Я… я сожалею, — произнесла она уже на английском с дрожью в голосе.

— Пока нет, но ты будешь. — Он отпустил ее… только для того, чтобы ударить наотмашь.

Вика свалилась на землю. Рот наполнился кровью, она ощутила привкус меди на языке, а в голове взорвалась боль.

Однажды прыгнул на Джекиса, но лев был больным, поэтому слабым, и мужчина легко увернулся от животного, схватил Вику и встряхнул в вертикальное положение.

Отчаянно желая разорвать своего врага на кусочки, лев присел, готовясь к новой атаке.

— Я люблю тебя больше жизни, Вика, но эта любовь не спасет тебя от моего гнева.

«А когда это было?» — хотелось ей прокричать, но она мудро промолчала.

Еще один рев прорезал воздух.

— Ты думаешь угрожать мне, да, лев? Хочешь сделать мне больно? — Джекис вытащил пистолет из-за пояса штанов, и протянул руку. — Человеку, который платил, чтобы о тебе заботились, все эти долгие годы?

— Нет! — Завопила Вика, пытаясь сдвинуть руку отца вниз, но тщетно. — Пожалуйста, нет. Не делай этого. Пожалуйста, — повторяла она, на грани истерики.

— Раньше я бы проявил милосердие, и сделал бы это, не причиняя боли. Сейчас…

— Нет!

Однажды больше не мог сдерживать агрессию, поэтому прыгнул. Джекис нажал на курок.

Бум!

Несмотря на резкий звон в ушах и яркие звезды перед глазами, Вика услышала отчаянный рык Однажды, и увидела, как он рухнул на землю.

Лев посмотрел на нее большими темными глазами, которые теперь наполнили сильное страдание и сожаление. Он дернулся и заревел в мучительной агонии.

Из Вики вырвался крик отрицания.