Последний поцелуй (ЛП)

– Думаю, она попросит меня доставить удовольствие тебе. Или, может быть, тебя доставить удовольствие мне. Ты очень старый, но у неё, похоже, особая привязанность к тебе.

Мне хочется рассказать молодому человеку, что я родился уже старым. Бедность делает тебя таким. Дотрагиваюсь до своего паха, но не чувствую боли.

Мальчик это замечает.

– Тебя не тронули. Думаю, сумасшедшая девушка убеждает их не причинять тебе вреда.

– Не называй её сумасшедшей, – я посылаю ему мрачную улыбку, чтобы смягчить фразу.

Он закатывает глаза. Мне не стоит и пытаться. Он слишком много смотрит американского телевидения. Русские мальчики не закатывают глаза.

– Она третирует твоего брата или сестру?

Он изучает меня с удивлением, а затем подозрительно сужает глаза. Думает, что единственный. Как можно быть таким наивным? Но он мне нужен, чтобы двигаться дальше. Я должен убедить его, что сейчас время действовать, а не ждать.

– Брата. Как ты узнал?

Я начинаю проверять свои узлы и говорю.

– Так, она убеждает себя в том, что не злая. Ты, я и другие – бессильные, как она говорит. Когда она охотится, то ищет тех, у кого есть уязвимое место. Иногда ты задаёшься вопросом, стоит ли тебе просто убить себя и тех, кого ты любишь, чтобы положить всему этому конец. Опустить, наконец, дамоклов меч²⁹, который обезглавит тебя, но положить конец страданиям.

– Но, если ты уйдёшь, то тот, ради кого ты жертвовал собой все эти годы, останется без защиты.

Он слушает меня. Его дерзкая ленивая поза заменяется выражением бдительности. Он встаёт и поднимает свою цепь с земли.

– Итак. Ты возьмёшь меч и власть в свои руки.

Он насмехается.

– Если бы это было так просто, я сделал бы это много лет назад. Она постоянно следит за мной и моим братом. У всех её щенков есть наблюдатели. Если не делаешь так, как она просит, твоё слабое место, – он выплёвывает эту фразу, будто грязь попала в рот, – предстаёт перед тобой. На первый раз – предупреждение. На второй...

– На второй раз она заставляет их страдать, – перебиваю я. – По крайней мере, она не меняется. Я хорошо её знаю.

– Но ты всё ещё собачка на её поводке, – усмехается он. – У тебя нет меча, а твою сумасшедшую подругу усыпили. Теперь вы оба будете выполнять её приказы, как ручные медведи в цирке.

– Это один из вариантов, – соглашаюсь я. – Но, может быть, и по-другому.

Он хочет отвернуться, но искра возможности слишком сильно сверкает, чтобы её игнорировать.

– Я не верю, что ты сможешь что-то изменить.

– Следи за мной, – отвечаю я.

У меня на запястье цепь, конец которой прикреплён болтами к полу. Несколько рывков и платина сдвигается. Другая тонкая цепь намотана на основание моего члена и яиц и прикреплена к моему запястью так, что я не могу поднять ведущую руку выше плеча, иначе цепь тянет за яйца. Если бы у меня были свободны обе руки... Я оглядываюсь в поисках чего-то маленького и тяжёлого, чтобы использовать. Позади меня гипсовый бюст стоит в нише, а ещё диван и стол. С бюстом будет проще всего.

– Где она держит мою подругу? – спрашиваю я, схватив бюст и подбросив в воздух.

Он не так тяжёл, как хотелось бы, но несколько ударов выдержит.

– Следующая дверь. Елена обзванивает друзей, приглашая на импровизированную вечеринку.

– У кого здесь есть оружие?

Елена не носит оружие и не знает, как им пользоваться. Ей кажется, оружие не подходит её образу богатой дворянки. Мы её оружие.

– Илоф. А потом телохранители гостей, – он осторожно смотрит на меня. – Что ты будешь с этим делать? – спрашивает он, указывая подбородком на бюст.

– Освобождаться.

Я переворачиваю кушетку набок, потому что её основание прочнее других частей, встаю на колени и складываю свои яйца на неё.

– Твой брат? За ним наблюдают?

– Да, каждый час и каждый день, – звук его голоса слабеет с каждым словом.

– Ты можешь с ним контактировать? Есть безопасное место, где он может побыть пару часов?

Он кусает губу и смотрит на меня с нарастающим ужасом.

– Ты же не думаешь использовать это?

– Я не собачка на поводке, – говорю я, поднимая бюст в воздух.

– Стой! – кричит он.

Я замираю на полпути бюста к моим яйцам.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

У него вздымается грудь, будто это ему только что измельчили яички.

– Освобождаюсь от поводка.

– Не понимаю, – говорит он, приближаясь ко мне. – Как тебе это поможет?

– После того, как я разобью свои яйца, смогу убрать цепь и свободно двигать правой рукой.

– Ты сумасшедший, как и твоя девушка.

– Возможно, – я оголяю зубы в зловещей улыбке. – Это первый комплимент, сделанный тобой.

– Возьми, – он бросает мне тонкий блестящий предмет. – Я прячу его за ушами, когда знаю, что она запрёт меня надолго, чтобы освободиться.

Я ловлю предмет. Это тонкая металлическая отвёртка с крючком на конце.

– Спасибо.

Через пару мгновений я освобождаю его и себя.

– Что ты будешь делать теперь?

– Найду Илофа, конечно. Он единственный, у кого есть оружие. Мы обезвредим его, спасём Наоми, убьём Елену, возьмём картину и уйдём.

– Ты сделаешь всё это?

Я подбрасываю отвёртку в воздух.

– Да. Я найду меч и проткну Елену столько раз, что она станет похожа на сито, истекающее кровью.