Последний поцелуй

— Поверь мне. Знаю. — Судя по тому, насколько она была в этом уверена, полагаю, Эм куда ближе была знакома с Бадди, чем я сперва думала. Готова поспорить на деньги, что в обмен на его болеутоляющие, она пообещала встать на колени.

Что еще больше ухудшило мое и без того поганое настроение. Если она искренне хотела наладить отношения с Ривом, то ей не стоило творить дела у него за спиной. Тем более с наркотиками, особенно учитывая, что Саллис хотел помочь ей избавиться от зависимости.

Мне хотелось надеть очки обратно, чтобы больше ее не видеть.

Но она плюхнулась на соседний шезлонг, а ноги поставила на землю так, чтобы сесть лицом ко мне.

— В любом случае, — уже миролюбивее произнесла она, — я подняла эту тему по другой причине.

Я приподняла голову и внимательно посмотрела на нее.

— Тогда зачем? — Была только одна причина, по которой она могла поднять эту тему. И она дурочка, если думала, что я не понимаю, к чему все это шло.

Эмбер смущенно пожала плечами.

— Только хотела сказать, что не принимаю их. И не планировала.

Она была серьезна, раскаивалась, и я от души сочувствовала ей, несмотря на огромную трещину, пролегшую между нами. Перебросив ноги через бортик шезлонга, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, я спросила:

— Тогда зачем они тебе?

Эмбер глубоко вдохнула и выдохнула. И это был совсем иной вздох, чем минуту назад. Искренний. Словно это была девушка с тяжелым грузом, которая впервые за десятилетие присела отдохнуть.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы поднять на меня взгляд, и еще несколько, чтобы ответить.

— Просто на всякий случай. Понимаешь? Если будет совсем тяжело.

— Совсем тяжело что? — Я старалась проявить сострадание, но все, о чем могла думать, это о ее словах тогда на крыше в Джексоне. Мол она позвонила мне, потому что хотела свести счеты с жизнью. И если именно по этой причине Эмбер держала у себя эти таблетки, то я буду к ней и добра, и зла одновременно.

— Слишком сложно избавиться от зависимости? Или жить?

Она вздрогнула, будто я ударила ее. А потом тут же начала обороняться.

— Не будь ко мне так жестока. Я пытаюсь быть честной.

Я заставила себя сделать глубокий вдох.

— Извини. Я... — Все еще злюсь, и не могу ничего с собой поделать.

Но злость не поможет решить проблему.

— Я беспокоюсь о тебе. Вот и все.

— Знаю. — Она потянулась, чтобы взять меня за руку. — Мне жаль. Правда. Как я и сказала, они были у меня лишь на всякий случай. Не более. С ними я чувствовала себя в безопасности. Но я не собиралась использовать их.

— Отлично. — Я почти поверила ей. И сжала ее руку. — Рада это слышать.

Эм улыбнулась.

— И спасибо, что не рассказала Риву. — Я приподняла бровь, гадая, откуда у нее такая уверенность. Эмбер объяснила. — Если бы рассказала, то он бы поднял эту тему, а не я.

— Логично. — Я усмехнулась, глядя на наши переплетенные пальцы, радуясь, что не успела рассказать Саллису о таблетках. Кроме того, я испытывала неловкость из-за того, что думала, будто разговор пойдет в другую сторону.

А потом Эмбер добавила:

— Итак?

Я вновь взглянула на нее и приподняла бровь, хотя знала, что она хотела. Ей нужно было спросить. Если она собиралась быть такой смелой, то пусть не ходит вокруг да около. Пусть спросит прямо.

И она так и сделала.

— Можешь вернуть их мне?

Хотелось сказать ей, что я выбросила таблетки. Солгать было бы легче. Но, вместо этого, просто ответила:

— Нет.

— Ха-ха. Очень смешно.

Я позволила ей посмеяться. А почему нет? Я никогда раньше не противостояла ей в этом. Да и вообще хоть как-то.

Она перестала смеяться, и я мрачным голосом сообщила:

— Я не шучу. Нет. Ты не получишь таблетки обратно.

Эмбер убрала руку с моих колен.

— Ты не можешь держать их у себя. Они мои.

— Нет. Вообще-то нет. Если хочешь подключить в спор третью сторону, то можем позвать Рива. — Я и сама удивилась уверенности и авторитету, которые прозвучали в моем голосе. И гордости.

Эмбер повернулась и откинулась на спинку шезлонга, подтянув к себе колени и сложив руки на груди.

— Ты на его стороне. Ну конечно.

Возможно, я слишком переоценила ее, когда назвала подростком. Она вела себя как человек куда младшего возраста.

— Я не на его стороне, Эмбер. Я на твоей стороне.

— Не знаю, что ты мне пытаешься впарить, и на чьей ты там стороне, но точно не на моей.

— Тогда я на своей стороне. Впервые. — Я встала, нуждаясь в сохранении самообладания, что теперь могла сделать, лишь возвышаясь над Эмбер. — Не хочу, чтобы эти таблетки оставались у тебя. Не хочу, чтобы ты понемногу себя уничтожала, не хочу, чтобы у тебя был этот вариант на всякий случай. Потому что это причинит мне боль. Много боли.

Эмбер глядела куда-то вдаль, надув губы.

Я ненавидела это. Ненавидела, когда она была несчастна. Ненавидела, когда она была недовольна. Мной.

Я изо всех сил противилась желанию побежать в комнату и принести эти баночки, чтобы вернуть их ей и молить о прощении. Уже слишком долго я себе это позволяла. Но это время закончилось.