Последний поцелуй

— Боже, мне было восемнадцать, я сам еще не знал, во что верю. Знал лишь, что любил маму. Так же сильно, как и мой отец. И она написала, что самым лучшим доказательством его любви для нее было то, что он противостоял образу жизни Виланакисов. Ради нее. И добавила, что надеется, что я поступлю так же.

— И поэтому ты ушел. Ради нее. — А я умоляла его поговорить с Микелисом. Сделать что-то, что он оставил позади. Хотела, чтобы он поставил Эмбер, поставил меня выше своей матери. Черт, я чувствовала себя отвратно.

Вот только я видела его на фотографиях с Микелисом, когда ему уже было больше восемнадцати.

— Как ты смог выбраться? Ты же говорил, что дороги назад нет.

— Благодаря Микелису, на самом деле. Он стал главой семьи, когда умер дедушка, и позволил мне оставаться самому по себе. Сказал, что было невероятно печально потерять столько лет с моей мамой, и что мы должны учиться на ошибках. Я общался с ним и несколькими кузенами, когда вернулся в Штаты. Микелис помогал мне, когда я начал заниматься курортами Саллисов. Познакомил меня с нужными людьми, способными помочь мне дать отпор Ласкосам или другим мафиозным семьям, которые могли выступить против меня. Он помог мне найти надежных людей, которым точно можно было доверять.

Еще больше кусочков пазла вставало на свои места.

— Татуировка в виде буквы V у твоего водителя в Лос-Анджелесе. Он один из людей твоего дяди. Ты платишь ему, или он работает на тебя из чувства долга твоей семье?

И вновь Рива удивила степень моей осведомленности.

— Я плачу ему. Сказал же, что бросил бизнес.

Эмбер рядом со мной перевернулась на другой бок. И вновь замерла, дыхание стало ровным и спокойным.

Я перевела взгляд с нее на Рива и увидела, что он пристально меня рассматривает. Словно закончил свою историю и ждал вердикта.

Но он так еще ничего толком не объяснил.

— Микелис сказал, что ты его предал, — сказала я.

— Правда? Наверное, с его точки зрения так и было.

— Предал тем, что ушел из бизнеса? Но ты же сам сказал, что он поддерживал тебя. — Как папочка-Микелис превратился в мужчину, который избил бывшую подружку Рива? Это никак не увязывалось воедино.

— Он поддерживал. Но у его поддержки оказалась цена, и я поздно это понял. Когда встречался с Мисси.

Я жестом показала ему продолжать.

Рив тяжело вздохнул, очевидно, нехотя вступая на эту территорию. Словно хотел, чтобы это осталось за кадром.

— Сперва это были небольшие услуги. Ему нужны были связи. Микелис снабжал Мисси и ее подруг наркотиками, и это еще ладно. Но потом он попросил отмывать для него деньги через курорты.

Рив задумался.

— Хотя попросил — немного не то слово. Потребовал тут подошло бы куда больше. Сказал, что я в долгу перед ним и семьей. Сказал, что в этом заключается моя роль. — Рив опустил взгляд и нахмурился. — Мы продолжали спорить об этом, когда он заговорил о том, что заберет одну из подруг Мисси.

— Заберет? То есть похитит? — Я понятия не имела, почему это так сильно шокировало меня. Ведь знала, что он похищал людей, иначе откуда бы тогда еще взялись все эти женщины?

Рив поджал губы, так что ему даже уже не нужно было подтверждать мои догадки. Выражение его лица говорило само за себя.

— После этого я вычеркнул его из своей жизни. С тех пор он несколько раз пытался поговорить со мной. Петрос сказал, что Виланакис все еще намерен заставить меня отмывать для него деньги. Полагаю, это не самое худшее, что я мог бы делать для него. Но мой отец выстоял, а курорты Саллис — его детище.

— Нет. Не нужно склоняться перед Микелисом. — Хотя, по правде говоря, я не знала, что он мог и чего не мог сделать. Рив ведь был Виланакисом, хотел он того или нет. Каждый его выбор мог иметь последствия, которые я даже не могла себе представить.

Теперь я определенно чувствовала себя полной идиоткой, подталкивая его к разговору с дядей. И была расстроена. Как бы мне хотелось посоветовать ему что-то дельное.

— А что насчет Петроса? На чьей он стороне?

— На своей собственной. Он работает на своего отца, но, в то же время, ему импонирует мое желание держаться подальше от этого бизнеса. Поэтому время от времени он подбрасывает мне косточки.

Косточки. Как, например, когда позвонил Риву и сообщил, что его девушка по глупости осталась наедине с Виланакисом. И я поняла, что Петрос рассказывал ему и про других женщин.

— Именно благодаря ему ты узнал, что Эмбер жива.

— Да. — Рив наклонился ко мне и прищурил глаза. — Но откуда ты узнала, что у меня есть причина думать иначе?

Когда он спрашивал об этом в прошлый раз, я смогла уйти от ответа. Но лгать и дальше казалось уже бессмысленным.

— Однажды ночью я просмотрела твою почту. Ты, должно быть, не удивлен.

— Нет, не удивлен. — Рив откинулся на спинку сиденья, довольно улыбнувшись. — Просто хотел, чтобы ты призналась. — Он выглядел особенно милым, когда становился самоуверенным. И прекрасно знал об этом.

— Что еще ты видела?

— Твои совместные фотографии с Эмбер. Ты выглядел счастливым.

Улыбка Саллиса погасла.