Последний полустанок

Нюра отметила некоторые недостатки, упомянула о саморазряде, но в конце концов пришла к выводу, что АЯС-12 достаточно надежны.

Борис Захарович шумно встал и, пожимая ей руку, сказал:

— Я тоже так считаю. Рискнем, мой друг. Поставим ярцевские в «Унионе», откроем им дорогу. Ведь подумать только: мы научились добывать энергию из атома, солнечные лучи превращать в электроток, а запасать, сохранять эту энергию мы почти не умеем. Не по-хозяйски живем. Ой как не по-хозяйски! Одна надежда на ярцевские аккумуляторы. Сколько в этой баночке ампер-часов? Дерябин указал на полосатый аккумулятор величиною с коробку от ботинок.

— Три тысячи.

— То-то и оно! — с воодушевлением продолжал старый инженер. — А в обыкновенном такого же размера примерно тридцать. Да и заряжать его надо многие часы. А ярцевский? Десять минут — и готово! Ведь это же революция в технике! Не все, конечно, это понимают. Наш Серафим Михайлович как-то сказал, что у ярцевских аккумуляторов нет большого будущего. Дескать, зачем они нужны, когда изобретены атомные батареи? Но ведь это пока игрушки, годные лишь для питания измерительных приборов. А ярцевские аккумуляторы — огромной мощности. Да что я вам рассказываю? Наверное, сам изобретатель, когда приезжал сюда, все доложил подробно?..

Нюра виделась с Ярцевым. Он благодарил ее за вдумчивые и серьезные испытания. Ведь так мало людей, которые по-настоящему верили бы в успех этого изобретения. В свое время была назначена авторитетная комиссия, чтобы окончательно дать заключение о возможности применения ярцевских аккумуляторов. То ли из-за несовершенства технологии изготовления пластин, то ли по другой какой причине, но несколько аккумуляторов выбыли из строя. Изобретение было забраковано. К нему осталось весьма настороженное отношение, даже несмотря на то, что новая серия аккумуляторов АЯС-12 показала себя с самой лучшей стороны. Ярцев предлагал их разным конструкторам — для вертолета-малютки, для электромобиля, глиссера, лодки с электродвигателем… Но конструкторы осторожничали, боялись, что аккумуляторы подведут и тогда погибнет идея всей конструкции. Зачем рисковать своим добрым именем? Нюра это понимала и в какой-то мере их оправдывала.

— Значит, рискнем? — настаивал Борис Захарович и, заметив колебания Нюры, вновь начал доказывать: — А вы знаете, как они нужны Курбатову? Ведь по существу его идея фотоэнергетических полей в Средней России до сих пор не получила широкой поддержки из-за того, что нет настоящих аккумуляторов. В короткий зимний день надо успеть запасти достаточно солнечной энергии, чтобы пользоваться ею вечером и ночью. Вы видели первую модель курбатовского солнцелета? Идея хороша, но для него необходимы легкие и мощные аккумуляторы. Ярцев предлагал свои, но Курбатов боится на них рассчитывать, пока они себя не зарекомендуют по-настоящему. Сейчас возится с фотоэнергетической тканью, хотел испытать ее в ионосфере. Но что толку? Ведь энергию надо накоплять и транспортировать. А как? В свинцовых или железно-никелевых аккумуляторах, которые нам еще деды оставили? Вот и мучается человек. Идей много, а реализовать невозможно.

Пока Борис Захарович говорил, Нюра все время видела перед собой лицо Курбатова. Опять у него неудачи. Ведь все было хорошо. В пустыне построен медный комбинат, работающий на энергии солнца. Дали Курбатову новую лабораторию, при ней уже строится опытное фотоэнергетическое поле. Никаких сомнений в правильности выбранного пути. Но путь-то нехоженый, страшный, точно звериная тропа. Идешь и оглядываешься, а не блеснут ли в темноте хищные зеленые глаза неудачи?

А Борис Захарович, видно не на шутку увлеченный ярцевским изобретением, рассказывал, что будет, если сейчас его поддержат. Ведь это совершенно новая идея! Ничего похожего никто не придумывал. Конечно, аккумуляторы Ярцева пока еще находятся в младенческом возрасте, а потому нередко доставляют неприятности. И не только Ярцеву, по и Дерябину, даже Нюре. Сколько времени она отдала их воспитанию!

— Да, да… воспитанию, — подтвердил свою мысль Борис Захарович. — Мне Ярцев говорил, что никогда еще не встречал таких полезных и интересных выводов, которые вы присылали ему в протоколах. При выпуске последней партии он учел многие ваши замечания.

Прощаясь, он еще раз крепко пожал руку Нюре и предупредил:

— Только покорнейшая просьба, не говорите об этом Серафиму Михайловичу. При такой огромной мощности ярцевские аккумуляторы не могут быть легче обычных, они, конечно, потяжелей. А Поярков за каждый лишний грамм мне скандалы устраивает. Побережем его нервы, Договорились?

Что Нюра могла ответить? Значит, так нужно. Но зачем Борис Захарович связал ее словом? Неужели она должна таиться? А вдруг Серафим Михайлович спросит? Что тогда? Лгать?

— Но ведь он заметит? — выдавила из себя Нюра.

— Ни аккумуляторами, ни аппаратурой он не интересуется, целиком полагаясь на меня. Да вы не беспокойтесь, у нас здесь особые счеты.