Последний парень (ЛП)

Мы залезаем на заднее сиденье, где пахнет кожей и картошкой фри. Я двигаюсь на свою сторону и стараюсь казаться нормальным, но мои глаза исподтишка начинают поедать загорелые ноги девушки, как только она садится рядом. Её платье задирается, и открывается прекрасный вид на внутреннюю сторону её ног. Я отвожу свой пристальный взгляд и заставляю себя смотреть в окно.

— Глупый ремень безопасности. — Она пытается застегнуть ремень безопасности, но обе её попытки заканчиваются провалом.

— Давай помогу. — Я наклоняюсь и дотягиваюсь до ремня. Трачу на это слишком много времени. Я выпил более чем достаточно, но все-таки застёгиваю его. И все же я задерживаюсь возле неё на несколько секунд дольше. Она так чертовски хорошо пахнет, словно запахи кокоса и солнца смешались вместе. Я опускаю руку и случайно дотрагиваюсь до её груди.

Черт.

Я сажусь обратно и застёгиваю свой ремень безопасности.

Пока мы едем, в машине стоит тишина, как в церкви в воскресенье, и мне становится интересно, как так вышло, что под конец мы с ней оказались в одной машине… наедине… вдвоём.

Мои мысли возвращаются назад в клуб и к тому, как мы были прижаты друг к другу. Как пара.

«О чём, черт возьми, я думал?»

Флиртовал, идиот.

Именно. Флиртовал с колючей, нервной Ребеккой Фильдстоун. И что теперь?

Довезти её до дома, а затем поехать к себе. Это будет разумно.

Но часть меня не хочет быть разумной. Я хочу закинуть ноги Стоун себе на плечи и хорошенько её оттрахать.

Я сдерживаю свой рык от воображения всей этой картинки в своей голове. Хлопаю руками по своим ногам и смотрю в окно. Опять.

Она прочищает горло и играет с бусинкой на своём платье. Без непокорной толпы и громкой музыки, подогревающей меня, я не могу придумать ничего остроумного, и, наверное, она тоже. Чтобы отвлечь себя, я беру две бутылки воды, которые стоят у водителя в маленьком отсеке на полу. Открываю одну из них и предлагаю Стоун. Она мямлит тихое «спасибо» и делает большой глоток. Я наблюдаю за тем, как двигается её горло, когда она глотает, а её пухлые губы крепко сжимают горлышко бутылки.

Её губы… мой член… глотание.

Стоп.

Я мысленно встряхиваю себя.

Тру рукой висок.

Господи, я все еще должен называть её Стоун? Это подходит. Мне нравится её так называть, потому что это по-другому.

Почему меня так к ней влечёт?

Эти чёртовы губы.

Её грудь.

Наши пререкания.

Я беру вторую бутылку воды и почти всю её выпиваю в надежде, что хоть немного протрезвею.

«Слишком поздно для этого, — говорит мне мой мозг. — Ты в жопе».

Я смотрю на часы, расположенные впереди на радио. Ровно две минуты как мы молчим. Но ощущается как два часа.

Я наклоняюсь к водителю, молодому парню в бейсбольной кепке.

— Сколько нам еще ехать?

Он смотрит на проводник, встроенный в его машину.

— Еще около пяти минут.

Чёртова вечность.

Почему она ничего не говорит?

Лучше спросить, почему я веду себя как неотёсанный парень на первом свидании?

Наконец я сдаюсь, беру её руку и просто следую инстинктам.

— Эй, спасибо, — говорю я.

— Что? За что? За то, что танцевала с тобой? — Она немного сбита с толку, смотрит на наши руки, а потом на меня. Я отвечаю ей улыбкой. Стоун такая милашка, когда выпьет. Я сдерживаюсь, чтобы не заправить прядь её волос за ухо.

Я пожимаю плечами.

— Просто за хорошее время вместе и за то, что познакомила Трента с Чес. Правда в том, что мой брат любит перегибать палку. И я был готов принять все его шутки. В буквальном и переносном смысле, — слегка усмехаюсь. — Я практически передумал идти, но у меня был до этого отвратный ужин с отцом. — мой голос затихает, и я вздыхаю. — Не обращай внимания, это не то, о чем тебе бы хотелось знать.

— Ты очень мил по отношению к своему брату. — Её большой палец начинает гладить мою руку, слегка рассеяно, словно она не знает, что делает. — Я рада, что ты все же решил прийти. Я отлично провела с тобой время.

— Я тоже.

Она улыбается, и я знаю, что это искренняя улыбка, а не та, которой она улыбается на камеру для всех телезрителей.

— Расскажи мне о Тренте.

Я киваю, расслабляясь.

— Он провёл большую часть времени, обвиняя себя в разводе родителей, но моей маме всегда было лучше без отца. А Трент, он единственный брат, который у меня есть. Когда я разбил своё колено, он появился на пороге моей квартиры и помог мне. В смысле, ты видела его развесёлым на вечеринке, но он также может быть серьёзным, когда тебе это надо.

Она кивает.

— Чес такой же.

— У тебя есть братья или сестры?

Казалось, что это просто глупый разговор, но на самом деле это не так. Я действительно хочу больше узнать о ней.

К тому же мы держимся за руки.

Господи.

«Мы блин держимся за руки! Что я делаю?»

Как будто не специально, я убираю свою руку и провожу по своим волосам.

Её улыбка исчезает, но она продолжает говорить.

— Нет, но моя лучшая подруга мне как сестра, — говорит она. — Она переехала в Нью-Йорк семь моих килограмм назад, которые я набрала за последний год.

Её голос становится невнятным, и это возмущает меня.

— Меня нравятся твои формы.