Последний наследник

Сумерки окутывали пространство вокруг разведывательного корабля Доминиона. Ториан, истощённый и израненный, спиной чувствовал холод металла. Из тени слабым взглядом юноша заметил силуэт спасителя.

Невысокая, миниатюрная фигура, стояла в ярком, нехарактерном для обычного солдата Доминиона наряде. Одежда особняком выделялась среди боевых униформ: кислотно-красный комбинезон, укреплённый на жизненно важных участках тела. Испещрённый многочисленными карманами для инструментов и амуниции. На поверхности наплечников виднелись уникальные символы, свидетельствующие о достижениях или особом статусе военнослужащего. Голову украшал небольшой шлем с матовым визором, который был повёрнут к Ториану, словно пытаясь лучше рассмотреть юношу сквозь защитное стекло.

Ториан, окутанный болью и смятением, с трудом сформировал мысль: — "Меня вынесла девушка?" — немой вопрос застыл в разуме, удерживая объём неизреченной благодарности. Острый приступ боли охватил снова, заставив издать глухой, жалобный стон, что разрезал окутывающую тишину.

В мгновенно к нему подбежала пилот. Движением квалифицированного медика он вонзил шприц прямо в шею юноши. В теле почти мгновенно началось облегчение, хоть и казалось, что боль ещё тихонько пульсирует на фоне всё ещё свежих воспоминаний о катастрофе.

Доминионец, проявляя особую заботу и касаясь каждой раны с осторожностью, словно прикосновение могло быть решающим, расстегнула китель, давая доступ к искалеченной плоти. Худенькие, но уверенные руки касались кожи Ториана, принося облегчение и прохладу. Он сосредоточил своё внимание на глубоких ранах, удаляя мелкие осколки, что зловеще впились в тело, игнорируя менее серьёзные порезы.

Ториан собирался выразить благодарность пилоту за спасение, но разведчик опередил его, заговорив превосходно резким тоном: — Самочувствие? — спросил доминионец, чей высокий, немного металлический голос прозвучал непреклонно, а чёрный шлем уставился прямо в лицо Ториана.

Чувствуя, как боль охватывает с новой силой, молодой человек с трудом, еле различимо, пересохшими губами произнёс: — Вроде. Жив. Давно не было так больно.

Лейтенант заметил, как пилот держит левую руку на рукояти лазерного пистолета: — Хорошо, — голос доминионца оставался спокойным, непоколебимым. Затем с резкостью, характерной для приказа, в воздухе прозвучало: — Назовите себя, свою должность и предписание.

С хрипотой в голосе имперец медленно ответил: — Ториан Росс, лейтенант. Командир дальнобойного фрегата. Предписание? Установления контроля над столичной системой Доминиона чёрной звезды. Поддержка основным силам вторжения. Содействия десанту на планету НБ 4.

— Коды доступа от банка памяти вашего бортового компьютера, — потребовал пилот, нажимая на осколок, торчащий из груди Ториана.

Мучительная боль вынудила молодого человека тяжело дышать и произносить слова невнятно и шепеляво: — Чётче, — приказал пилот, и на этот раз Ториан медленно и разборчиво, проговаривая каждое число кода.

После получения данных пилот молча направился обратно в кабину своего звездолёта, а Ториан, потерянный, остался сидеть на холодной земле под тяжёлым крылом вражеского истребителя.

Через пять минут пилот Доминиона вернулся к Ториану, в его руке блестел новый шприц с обезболивающим. Фигура разведчика, в которой облике читалось безразличие к состоянию юноши, теперь возвышалась над раненным имперским офицером.

С деловым, но строго профессиональным тоном, пилот наклонился над Торианом, заглядывая ему прямо в глаза через непроницаемый визор шлема: — Какие силы находятся в данный момент в системе? Когда должна начаться контратака?

Голос Ториана дрогнул от горечи и бессилия, когда он ответил: — Я не знаю, кто остался в системе. Про атаку не знаю ничего. Я младший офицер, знать много мне не положено.

В памяти Ториана прокручивались мельком образы недавнего прошлого — живые кадры энтузиазма, празднования, наивной уверенности в лёгкой победе перед бурей вторжения. Затем в памяти всплыли моменты, когда всё перевернулось: начало битвы, которая должна была быть быстрым блицкригом, жестоко превратилось в затяжную и кровавую мясорубку. Военные гений, чьи планы покоились на чистых листах, оказались бессильны перед жёсткой реальностью вражеской обороны.

Ториан мысленно вздохнул: "Наша победа, слава, о которой так гордо мечтали, была попрана собственной гордыней и глупостью." Он вновь смотрел на возвышающуюся фигуру пилота, видя в нём не просто врага, но и жестокую урезонивающую действительность.

— Знать много не положено? — повторил доминионец, и чьём голосе прозвучала насмешка. Пилот медленно наступил ногой на осколок и издевательски увеличивал давление на торчащий обломок металла в ране Ториана. Это действие вызвало дикий вопль боли у молодого лейтенанта, наполненный отчаянием и безнадёгой, разорвавший тишину пустоши. Ториан потерял сознание.