Последний мост

— Что это за тварь была? — спросил Варион, выбравшись на улицу. Вийм тяжело повис на его плече. — Безобидные тени, говоришь?

— Думаю, обычная певунья, — равнодушно произнёс Ингас. — Она ничего не может сделать, пока человек сам не откроется ей, вот и приходится заманивать слабых духом.

— Ну, спасибо, — буркнул Вийм. Вывихнутая Химерой нога безвольно волочилась, пока он пробирался по деревне на плечах Лиса и ворожея. — Сами же велели в дом не заходить, вот и я пошёл искать, где от дождя спрятаться. Услышал что-то, забылся, как в тумане. И вот я лежу на полу, а нога болит как сука. Слабый духом, ага!

Добравшись до хижины колдуна, Варион помог Вийму забраться на козлы. К облегчению Лиса, сын Бертольда заявил, что увечье никак не помешает ему вести телегу до самого Басселя. Сам бы он с лошадью не совладал.

— Заканчивай со своими опытами, — вполголоса попросил Химера так, чтобы Вийм не услышал. — Люди же сюда вернутся, а в их домах призраки хозяйничают.

— Никто сюда уже не вернётся, кроме Нищих, — отмахнулся Ингас. — Ты думаешь, барон радостно отправит пару дюжин солдат, чтобы защитить какую-то деревеньку? Нет уж. Он просто припишет их к своей земле.

— То есть заберёт свободу?

— А что, лучше им потерять последние пожитки, когда Барх придёт? Представь, как весело будет Нищим, когда они найдут тут несколько таких певуний.

— Считаешь, что молодец? — изумился Варион. — Может самого Чёрта призовёшь тогда? Нет уж, пора нам отсюда валить.

— Согласен, друг Нималии, — Ингас протянул окровавленную руку. — Сделай одолжение, не приходи больше ко мне, а то ничего хорошего не выходит, как ни старайся.

— С удовольствием, — Химера попрощался и запрыгнул на козлы.

Под стоны Вийма телега ползла домой. Варион понимал, что выбора в том доме не оставалось, но выбитое колено спутника всё же висело на нём тяжким грузом вины. Сам раненый не спешил обсуждать произошедшее и заговорил, лишь когда межевой камень остался позади.

— Ты на меня только не злись, — попросил Вийм, пока повозка катилась меж делянок бассельских крестьян. — За то, что душил тебя. Я же всё помню. Поддался, дурак, мороку. Родне моей только не рассказывай.

— Если расскажу, меня Ним на кол посадит. Скажет, сам не уследил, — Химера выдавил смешок.

— А ты как эту певунью видел? Как девку какую?

— Знакомую, да, — признался Варион. Вид Лейны Броспего ещё стоял у него перед глазами. — А ты? Кто такая Тиссали?

— Да, неважно, — Вийм ещё пуще погрустнел. — Нет её давно уже, умерла. А после неё ни с кем не могу уже, скучаю. Может, поэтому меня певунья так легко затащила.

— Может быть, — согласился Химера и подготовил терзающий его со вчерашнего дня вопрос. — Расскажи-ка мне вот что насчёт Варака…

— Да-да, классно ты с ним, — оборвал его сын Бертольда. — Быстро, ещё и денег столько принёс! Отец будет рад.

— Он говорил, что ничего не крал. Даже с мечом в пузе стоял на своём, — последовала неловкая пауза. — Вийм, я же его не просто так убил?

— Ты к чему клонишь, а? Что мы тебе врали? Раз отец сказал, что Варак — та ещё сволочь, значит, так и есть. Учитывая, сколько мы для тебя сделали…

— Ладно, извини, — объяснения Вийма не убедили Химеру, но он решил не раздувать огонь.

— То-то же, — сын Бертольда наконец улыбнулся. — Всё нормально, не переживай. Думаю, отец и с тобой поделится.

Варион промолчал. Несколько монет он переложил в свой кошель ещё до возвращения в постоялый двор накануне.

— А насчёт вчерашнего, — продолжил Вийм. Вечерние огни на городской стене уже были совсем близко. — Я не вынюхиваю насчёт Приюта, просто любопытным бываю. Понимаю, это ваши тайны и всё такое. Сказать честно, я бы и сам хотел стать одним из вас, даже говорил с Коршуном пару лет назад.

— Совсем сдурел? Тебе этого не надо.

— Вы защищены. Приют, Настоятель. Друг за друга убьёте. А у меня что, кроме стареющего отца, двух придурковатых братьев и сестрёнки? Кто за меня вступится, кто отомстит, если меня вечером трое упившихся вусмерть обрыганов убьют?

— Всё совсем не так, — Химера так и не смог отбросить ощущение, что Приют хотел его провала с Броспего.

— Да какая уже разница? Коршун сказал, я не подхожу и мне лучше об этом никогда не заикаться. Может, и так, шут его знает. Ты вот подходишь, видимо. Как Лисом-то стал?

— У тебя так уже не получится, — Варион против своей воли вернулся к той ночи, когда тринадцатилетний парень сделал первый шаг к становлению Химерой. — Я просто убил свою мать.

Вийм больше не решался проронить ни слова. Варион помнил тот год, когда жена Бертольда свалилась с непонятной хворью. Ним тогда целыми днями была с ней, и даже громила Вийм появлялся в зале «Пёсьей Морды» с красными, опухшими глазами. Их семье пришлось тяжело, и горечь утраты ослабла лишь спустя годы.