Последний мятеж

— Служителей Бога? Я не думаю, что они не хотели раскрывать нам тайну. Точнее, они не хотели нам говорить не потому, что это тайна. Им просто нравится нас рассматривать, пока мы не такие, как они. А с этой тайной мы станем такими же, как все они, и им будет неинтересно.

— Это их проблемы, Хорь. А я должен вернуться и сказать людям. Иначе зачем все?

— Эх, Лис… Пойдем вместе!

— Хорь, Хорь… Неужели ты не понимаешь знак?

— Какой знак?!

Малый Лис засмеялся и хлопнул приятеля по животу:

— Вот этот! Разве это не знак? У тебя выросло брюхо, как у женщины весной! А сала на тебе наросло столько, что ты еле ходишь! Разве это не указание, что ты должен остаться здесь?

— Ты смеешься, Лис… А мне не смешно!

— Знаю, Хорь… Но идти я должен.

Тяжело переваливаясь, опираясь на дротик, как на посох, вождь пересек знакомую площадку и остановился перед началом спуска. Вот она, дорога в его мир, — он хорошо помнит ее.

В том, что там еще остались люди, Лис не сомневался. Он сомневался, примут ли они его. Станут ли слушать? Поверят ли? А если поверят, то смогут ли понять? Впрочем, он скажет, а там будь что будет. Может быть, кто-нибудь там уже и сам догадался? Ведь это так просто…

Главное Воплощение Творца не мамонт, не медведь и не буйвол. Это — человек, которого Он предназначил для вечной жизни. И бесполезно приносить жертвы — ими кормятся лишь духи и демоны. Бесполезно вкушать человеческое мясо — этим не стать причастным Ему.

Малый Лис — не мудрец, не шаман, не священник. Он — вождь, он — воин. Он скажет, а там…

Человек в засаленной меховой безрукавке вздохнул, перехватил поудобней рукоять топора и зашагал вниз.

Приближение постороннего Вар-ка почувствовал, когда тот был еще далеко внизу. Он почувствовал и «прикрыл» снаружи сознание, чтобы не выдать своего присутствия. Маловероятно, конечно, чтобы пришелец умел, как он, чувствовать чужой разум в пустоте, но — на всякий случай.

Малый Лис не задержался возле вагончика, и Вар-ка решил не вступать с ним в контакт — пусть идет своей дорогой. Если его люди погибли, он должен был погибнуть вместе с ними. Значит, они живы. А он возвращается в свою реальность — туда, где царит Холодная Беда.

Потом он стоял и смотрел, как спускается Малый Лис. Смотрел, пока белесое марево не скрыло его сутулую фигуру. Что же такого важного несет он в свой раненый мир? Это настолько важно, что он оставил где-то своих людей и идет один? Вряд ли это секрет выплавки металла или выпечки хлеба. У него, кажется, нет ни одного предмета, созданного цивилизацией. Он несет что-то более важное — ГОРАЗДО БОЛЕЕ ВАЖНОЕ!

— Не спеши, командир! Загоним коней — вообще никуда не приедем! — Помощник высморкался, вытер рукой нос и посмотрел на окровавленные пальцы. Он был без шлема, с его правой щеки свисал лоскут кожи.

— Ты прав, — ответил десятник, придерживая лошадь. Двое всадников, следовавших за ними, сделали то же самое.

— Ну и мясорубка! Четверо из десятка осталось! Ничего себе…

— Скажи спасибо, что именно нас послали за помощью! А то бы и мы…

— Думаешь, наши продержатся?

— Не знаю. Вряд ли…

— Просто чудо, что смогли пробиться к арсеналу.

— Какой, к черту, арсенал?! Ты же видел — обычная деревенская халупа, только без окон!

— Да-а… Ну какой же идиот придумал устраивать склад оружия в этом гадюшнике?! Тут же на пару тысяч иревов ни одного ремтийца!

— А где его устраивать? У нас же район такой: иревы кучами живут, а ремтийцы порознь. У них участки большие, они тесниться не любят. Раз есть колонисты, значит, должно быть и оружие для них.

— Ч-черт, ну и раздали бы им сразу! Они все равно все с оружием. Или хранили бы в полковом лагере.

— Это ты у начальства спроси. Может, вся эта кухня проходит по разным ведомствам: правая рука не ведает, что творит левая?

— Да-а, у нас это запросто. А мы отдувайся!

— Нашел, о чем волноваться! Ну захватят эти ублюдки сотню старых мечей… Тебя-то сколько лет учили этой штукой орудовать? А они…

— Они, по-моему, и так неплохо обходятся. Никогда не думал, что крестьянский цеп, коса, серп… Это же страшное дело!

— Да-а, от дубинки, привязанной к палке, щитом не прикроешься.

— Ну уроды…

— Слушай, они, небось, своих потоптали больше, чем наши побили. И бабы… С чего все началось-то, ты понял?

— Это все пехота вислоухая. Какой-то мужик у них вроде вырвался и буянить начал. Голыми руками чуть ли не сотню раскидал и полковника зарубил. Пока они сопли жевали.

— И полковника?!

— Ну не знаю. Может, и его потом, когда заваруха началась…

— Мужика-то взяли?

— А черт его знает! Я же там не был. А солдатик из оцепления, пока мне рассказывал, заполучил камнем по шлему — аж мозги из носа брызнули.

— Ну и дебилы! С одним иревом не могли справиться!

— А что ты хочешь от пехоты? Их чему учат-то? Главное, строй держать и команды выполнять четко. Когда наши прут сомкнутым строем, они кого хочешь сомнут — никаким варварам не устоять!