Последний курорт

Пенни молча повернулась и шатающейся походкой спустилась вниз по лестнице. В гостиной она остановилась и замерла, уставившись перед собой невидящим взглядом. Пенни понимала, что самым ужасным в этой сцене было не столько то, чем они занимались, а то, что они занимались этим у нее на глазах. Этим самым Деклан явно продемонстрировал свое желание сделать Пенни свидетельницей своего приобщения к миру гомосексуалистов. Но еще больше удивило Пенни собственное спокойствие перед лицом такой явной измены.

Она склонила голову набок и, поймав свое отражение в зеркале, горько усмехнулась. Как, черт побери, ей теперь реагировать на все это? Пулей вылететь из дома, продемонстрировав чопорность и пуританское презрение, ей вовсе не хотелось; да и как можно было уехать сейчас, когда Молли и ее компания уже направлялись в Портсмут? Значит, сидеть в гостиной и ждать, когда они оба кончат? Ничего себе ситуация: она пытается заниматься своей работой, а в это время наверху в студии Деклана трахает бегун на длинные дистанции. Похоже, ей оставалось только надеяться, что в плане секса Ричмонд отнюдь не стайер.

Пройдя на кухню. Пенни добавила кофе в кофеварку и, повернувшись к окну, стала наблюдать за стекавшими по нему струйками дождя. Трудно было поверить, что мужчина, который занимался с ней любовью с такой нежностью и, черт побери, очень часто, сейчас в студии выполняет роль женщины для другого мужчины. Пенни почувствовала, как все внутри у нее начинает закипать; от осознания реальности даже слегка закружилась голова.

Казалось, что в последние два дня богиня возмездия Немезида обрушила на нее весь свой гнев, разрушив и карьеру, и безграничную веру в Деклана. В воображении Пенни начали мелькать гнусные картины того, чем могли сейчас заниматься Деклан и Ричмонд, и она поняла, что после этого уже никогда не сможет лечь с ним в постель. Предательство Деклана было явным и окончательным, и Пенни никогда не простила бы ему те боль и стыд, которые испытывала сейчас.

Внезапно ее затрясло от ярости. Сволочь! Да как он мог так поступить с ней именно сейчас, зная о ее неприятностях с работой и прекрасно понимая, что с тех пор, как умерла ее мать, а сестренка пустилась в бега, он был для нее единственным близким человеком — единственным, к кому она обращалась в трудные минуты! Сейчас именно такая минута, и что же он делает? Подставляет свою задницу другому мужчине, а она, как немощная идиотка, не знает, что предпринять: сварить кофе или привязать этому ублюдку яйца к лодыжке короткой струной.

Пенни поставила кофеварку под кран и открыла воду; в душе у нее бушевала гремучая смесь возмущения, унижения и ярости. Забрав кофеварку из раковины, она поднялась по лестнице.

Когда Пенни вошла в студию, яркий свет на мгновение ослепил ее. Но скоро она разглядела черно-белый клубок из двух тел, извивающихся на диванных подушках. Чуть не давясь от их сладострастных стонов. Пенни решительно выплеснула содержимое кофеварки на самые интимные места любовников, а затем схватила тюбик с черной краской и выдавила его весь на портрет Ричмонда.

— Какого черта?.. — завопил Ричмонд вслед Пенни, уходившей из студии.

— Ты смотри, она разозлилась, — пробормотал Деклан, стряхивая воду тыльной стороной ладони. — Пенни! Вернись, Пенни!

Пенни резко обернулась.

— Что ты, Деклан, я вовсе не разозлилась, — отчеканила она, кипя от ярости. — С чего это я должна злиться, если тебе захотелось потрахаться с мистером Бассетом?

— Она что, считает меня заурядным гомиком? — возмутился Ричмонд.

В любой другой ситуации Пенни, вероятно, рассмеялась бы в ответ, но сейчас она испытывала только боль и ярость. Единственное, что принесло ей секундное облегчение, так это замеченная краешком глаза вскрытая упаковка из-под презерватива.

— Не знаю, был ли ты до этого времени девственником, Деклан, — продолжила Пенни издевательским тоном, — и если был, надеюсь, испытал чертовскую боль.

Но скорее всего ты уже занимался этим раньше. Даю тебе твердое слово, что сделаю анализ крови, и пусть только в моей крови обнаружится хоть какая-то малейшая зараза… Я вернусь сюда, отрежу тебе член и так глубоко засуну его в твою глотку, что у тебя яйца будут висеть на ушах, как серьги. Усек? Ты понял меня?

— Но Пенни, дорогая, ты все преувеличиваешь. — Деклан вцепился рукой в свой опадающий член. — Уверяю тебя, я думал, это именно то, чего ты хотела, и всего лишь решил исполнить твое желание. Ты же сама говорила, что хочешь двух мужчин…

— Это была моя фантазия, Деклан! — крикнула Пенни. — Неужели, черт побери, ты не понимаешь разницы?

Но если бы даже это и было то, чего я хотела, то второй мужчина предназначался бы мне, а не тебе!

Деклан поморщился.

— Что ж, мы явно не поняли друг друга. Но я люблю тебя. Пен. Люблю всем своим ветреным сердцем. — Деклан лукаво усмехнулся, ожидая, что его слова вызовут смех у Пенни.

— Ты первый раз этим занимаешься? — решительно потребовала ответа Пенни.

На лице Деклана появилось притворно стыдливое выражение.

— Глупый вопрос, — пробормотала Пенни. Теперь к ее ярости добавилось еще и презрение.