Последний контракт

Брызжа слюной, Матиас продолжал изрыгать проклятья. Они звучали то с пафосом, то с ненавистью. И снова не замечал очевидного: серые глаза девушки постепенно менялись. Из них навсегда исчезали сладкие отображения утреннего солнца, шаловливого ветерка, призрачного образа острова, приютившего любовников, где все были равны — и богатые, и бедные, где материальные ценности теряли смысл...

Сказка. По сюжету положено бы появиться циклопу. Он и появился — но вот только сейчас. Он словно вылез из денежного хранилища — но не весь: остались в железном чреве его жадные пальцы. Урод, чудовище, пожиратель душ.

«Ты пришлась ко двору...»

Шорты, майка на голое тело, торчащие возбужденные соски.

И сейчас они так же возбуждены. Налиты ненавистью, местью.

Саша приблизилась к Матиасу. И снова не заметила очевидного: Сергей Марковцев отступил на шаг, давая ей дорогу. Всего несколько мгновений назад она была готова рухнуть на пол. И вот все перевернулось. Она взяла нож, вслушиваясь в каждое слово банкира, в каждую нотку, впитывала их в себя и набиралась сил. Когда ее переполнило и она не могла более удерживать оскорбления и бесчестия, Саша отбросила нож в дальний угол кабинета и насмешливо сказала:

— Попробуй дотянуться.

Она улыбнулась и степенно вышла из кабинета банкира.

Марковцев проводил ее взглядом, и ему на миг показалось, что из кабинета вышла Миранда и это ее голос прозвучал хлесткой пощечиной. Напоследок. Странное чувство.

«Попробуй дотянуться».

Не выйдет.

Сергей получил ответы на мучавшие его вопросы. Кроме одного. Он слышал голос Николая Румянцева, нормального человека, нормального мужика, нормального священника. Его голос прозвучал с легким укором: «Жертвы никогда не могут истребить грехов».

Да, да, в этом ты прав, Коля.

Споры. Вечные споры. О добре и зле. Пререкания в душе, в мыслях, в молитвах, в одиночестве, в компании, с безгрешными и грешниками. Споры во время покаяния и отпущения грехов. Споры на пороге жизни и смерти...

Сергей последний раз посмотрел на Алексея, стоящего перед ним на коленях. Передернув затвор «вальтера», он нажал на спусковой крючок...

В груди Марковцева словно что-то оборвалось, лопнуло, отдаваясь жаром в висках. И в то же время принесло облегчение. Он вслушивался в заунывный напев подсознания и вторивший ему хрип умирающего банкира. Полный и окончательный разрыв. Рассекающий некогда могущественный и таинственный орден ровно пополам. В деле «Щита» была поставлена последняя точка.

Он спустился по лестнице и увидел Миранду, сидящую на нижней ступеньке. К этому времени в голове девушки родилась прощальная, «отходная» фраза:

— Мы когда-нибудь встретимся?

Сергей наклонился к Миранде и прошептал ей на ухо:

— Не дай бог...

Во дворе он увидел то, что ожидал увидеть: Сашу Попову. Она не только сохранила талант угадывать настроение своего босса и расшифровывать недоконченные фразы и туманные жесты. Она перенесла свои способности на другого человека и ситуацию в целом. Вынужденно. Безошибочно угадав, что услуги секретаря и любовницы Алексею Михайловичу больше никогда не понадобятся.

Девушка стояла подле машины Германа Адамского, скрестив на груди руки. Она дождалась, когда Сергей займет место за рулем, и села на переднее кресло пассажира. Марковцев завел двигатель и включил переднюю передачу. Прежде чем отпустить педаль сцепления, он скосил глаза на девушку, смотрящую прямо перед собой.

— Попробуй дотянуться? — Сергей рассмеялся и тронул машину с места.

72

Катя поправила прическу и позвонила в дверь. Улыбнулась моложавому голосу, однако прозвучавшему из-за двери по-стариковски: «Иду!» Затем по-отечески, едва генерал Розанов открыл дверь и увидел гостью:

— Господи, Катя!..

Он обнял ее и, поддерживая, как тяжелобольную, провел в комнату. Даже проявил силу, не дав гостье снять обувь в прихожей. Опередил, проявив проницательность, и тем не менее повторился:

— Полчаса твое дело потерпит? — И пошел на кухню, коснувшись Катиного плеча.

Через минуту на столе появилась бутылка каберне и гроздь винограда. Леонид Михайлович, одетый в неизменную безрукавку, ловко открыл вино и разлил по бокалам.

— Я делал запросы, — начал он, грозно сдвинув брови, — но этот чертов Котельников молчит! Информацию выжимал по капле — не из газет, а из главных редакторов.

— Я вам расскажу все, — пообещала Катя, — в деталях. Пропуская незначительные.

Она рассказывала, а Розанов смотрел на ее забинтованную руку. Было видно, что он едва сдерживается, катая за щеками крутые желваки.