Последний кольценосец

– Правда? – прошептал Берегонд. – Вы, наверное, просто хотите меня утешить, и это все же другой палантир… (Ну скажи, скажи мне, что это не так!)

– Да ты сам подумай – кто бы мне дал этот самый «другой палантир»? Мне и этот-то вернули потому лишь, что сочли его безнадежно испорченным: сами они и вправду не могут разглядеть в нем ничего – ладони Денетора загораживают все поле зрения. О том, что люди, непричастные к преступлению, могут пользоваться им по-прежнему, они, по счастью, даже не подозревают.

– А для чего вы мне сначала сказали – не тот?

– Видишь ли… Дело в том, что ты – человек легковерный и очень внушаемый; именно этим и воспользовались эльфы с Митрандиром. Я боялся, что ты просто примыслишь себе эту картинку – самовнушение иногда играет с людьми и не такие шутки… Но теперь, хвала Эру, все позади.

– Все позади, – хрипло повторил Берегонд. С этими словами он опустился на колени и глядел теперь на принца с такой собачьей преданностью, что тому стало неловко. – Значит, вы позволите служить вам, как в старые времена?

– Да, позволю, но только немедленно подымись… А теперь скажи, являюсь ли я для тебя сувереном Итилиена?

– А как же иначе, Ваше Высочество?!

– Раз так, то вправе ли я, оставаясь вассалом гондорской короны, сменить личную охрану, навязанную мне Королем?

– Разумеется. Но это легче сказать, чем сделать: Белый отряд подчиняется мне лишь номинально. Я ж ведь тут, считай, просто квартирмейстер…

– Ну, об этом я уже давно догадался. Кстати, кто они? Дунаданы?

– Рядовые – дунаданы. А вот офицеры и сержанты… Это все люди из тайной стражи Короля. Откуда они взялись у нас Гондоре – никому не ведомо; болтают, – Берегонд зачем-то покосился на дверь, – чуть ли не ожившие мертвецы. Кто у них за главного – я и сам не пойму.

– М-да… В любом случае от этих ребят следует избавиться – и чем скорее, тем лучше. Ну так что, капитан, – рискнешь за компанию со мной?

– Вы спасли мою честь – значит, жизнь моя принадлежит вам безо всяких оговорок. Но трое против сорока…

– Я полагаю, что нас все же не трое, а куда больше. – При этих словах Берегонд изумленно воззрился на принца. – Где-то неделю назад мужики с одного лесного хутора привезли к нам в форт воз копченой оленины и затеяли ссору со стражей у ворот: те, как обычно, потребовали от них оставить луки по ту сторону частокола. Там еще был такой чернявый, блажил на всю округу – отчего это, дескать, благородным дозволяют заходить в княжескую резиденцию при оружии, а вольным стрелкам с Дроздиных выселок – хрен. Припоминаешь?

– Ну, что-то такое было… А в чем дело?

– В том, что этот чернявый – барон Грагер, лейтенант Итилиенского полка, а до войны – мой резидент в Кханде; и я склонен полагать, что в этих самых Дроздиных выселках сидит не он один… Так вот, твоя задача – установить связь с Грагером, а дальше будем действовать по обстановке. Между собой мы отныне будем связываться только через тайник – если стоять на шестнадцатой снизу ступеньке винтовой лестницы в северном крыле, то на уровне левого локтя будет щель в стенной обшивке – как раз для записки: ни с верхней, ни с нижней площадки лестницы отследить закладку тайника невозможно – я проверил. Далее. По выходе от меня уйдешь в запой, денька эдак на три: я ведь приглашал тебя за тем, чтобы ты попробовал связать меня с Арагорном через палантир – а ты, понятное дело, узрел в нем Денетора… Только не переиграй – офицеры Белых кажутся мне весьма проницательными людьми.

…А буквально в тот же день в Поселке случилось первое преступление – поджог. Какой-то придурок запалил – нет, вы не поверите: не дом соперника, наставившего ему рога, не амбары кабатчика, отказавшегося налить чарку в долг, не сеновал соседа, который много о себе понимает… Запалили голубятню, которую держал угрюмый одинокий кузнец, переехавший сюда из Анфаласа и потому, видать, сохранивший некоторые городские привычки. Кузнец любил своих голубей до самозабвения, а потому посулил серебряную марку тому, кто наведет его на след поджигателя. Местная полиция в лице двоих констеблей (сержантов Белого отряда) в свой черед рыла носом землю: зная нравы анфаласцев, можно было не сомневаться – если вовремя не посадить виновного под замок, то расследовать придется уже не поджог голубятни, а предумышленное убийство…

Фарамир выслушал эту дурацкую историю, высоко заломив левую бровь – он был крайне удивлен. Уточним: в самом деле удивлен. Одно из двух: либо противник допустил первую крупную ошибку, либо он, напротив, видит весь замысел принца насквозь. В любом случае Игра уже началась; она началась раньше, чем он ожидал, и не так, как он ожидал, но пути назад уже не было.

ГЛАВА 23

Хмурые горы, перевал Хотонт.

12 мая 3019 года